вторник, 17 мая 2011 г.

НАШ ХРАМ - СПРАВКА



КАРАБАНОВО - КОЕ-ЧТО ИЗ ИСТОРИИ


Храм Воскресения Христова в Карабанове построен на средства прихожан и освящен в 1833 году.

Закрыт в начале 50х годов ХХ века.

Вновь открыт весной 1992 года.

подробнее: Г. Эдельштейн, «Да воскреснет Бог и расточатся врази Его»

В храме три престола:

во славу Воскресения Господа Иисуса Христа из мертвых;

в честь святого великомученика Димитрия Солунского

и во имя Новомучеников Петроградских — митрополита Вениамина, архимандрита Сергия, мучеников Юрия и Иоанна.

Богослужения в храме совершаются регулярно, в Воскресные и праздничные дни. За совершение богослужений по требованию (треб) и поминовения нет и не будет обязательной фиксированной платы.

У южной стены храма похоронена русская поэтесса АННА ИВАНОВНА ГОТОВЦЕВА (по ее инициативе был воздвигнут храм) и ее сын Юрий Корнилов.


Архивная справка № 178 28.04.92.

О культовых и хозяйственных зданиях ц. Воскресения в с. Карабаново.

«...церковь Воскресения Христова в с. Карабанове каменная с колокольней и каменной оградой вокруг храма была выстроена в 1833 г. на средства прихожан. Внутри ограды было устроено кладбище. В 1890 г. устроена каменная одноэтажная сторожка красного кирпича для караула церкви также на средства прихожан. Для жительства священника прихожанами в 1892 г. был куплен деревянный дом у вдовы умершего священника за 450 рублей (напротив храма). Дьякон и псаломщик жили в собственных деревянных домах, выстроенных на церковной земле.

Согласно клировым ведомостям за 1880—1917 гг., земли при церкви:

пахотной — 24 десятины 1830 кв. саженей;

сенокосной — 8 десятин 1959 кв. саженей;

неудобий — 4 десятины 1660 кв. саженей, из них под самой церковью и кладбищем находилось 600 саженей.

В церкви были освящены три престола: в холодной — во славу Воскресения Господа Иисуса Христа из мертвых; в теплой — в честь святого великомученика Димитрия Солунского и святителя и чудотворца Николая Мирликийского.»


Церковь Воскресения, 2-я четв. 19 в.

Типичный для области приходской храм в запоздалых формах, переходных от барокко к классицизму. Стоит в центре села на высоком берегу речки Юрцовка и хорошо виден издалека в открытом пейзаже. Кирпичная церковь, стены которой белены по известковой обмазке, возведена в 1833г. Ранее вокруг храма существовало небольшое кладбище с березовой обсадкой (сохранилась по восточной границе), окруженное кирпичной оградой с воротами. У южной стены храма находятся могилы с надгробиями из черного мрамора поэтессы А. И. Готовцевой (1799-1871) и ее сына Ю. И. Корнилова (1835-1897). В северо-западном углу церковной территории поставлена одноэтажная кирпичная сторожка в два окна, нейтральная по стилистике.

Двусветный четверик со скругленными и раскрепованными углами завершен восьмилотковой купольной кровлей с пятью луковичными чешуйчатыми главами (центральная световая). К основному объему примыкают прямоугольная в плане чуть суженная апсида и несколько расширенная трапезная, по высоте равные нижнему ярусу четверика и также со скругленными углами. Трехярусная четырехгранная колокольня завершена крутой гуськовой кровлей, на которой поставлена глухая главка со шпилем.

Здание окружено низким профилированным цоколем и карнизом с двухступенчатыми зубчиками (для четверика и клолкольни он служит межъярусным членением). Аналогичный рисунок имеет венчающий карниз четверика и карнизы колокольни. Высокие прямоугольные окна заключены в плоские рамочные наличники с ушами, подоконными нишками и надоконными досками, завершенными сандриками из трех кирпичных полочек. Аналогично оформлены и боковые входы. Углы барабанов под главами, поднятых на низких постаментах, срезаны и раскрепованы, а получившиеся таким образом диагональные грани в нижней части украшены подобием волют. Стены нижнего яруса колокольни декорированы тремя прямоугольными нишами: средняя, более широкая служит обрамлением арок (на северном и южном фасадах заложены), а боковые — узкие вертикальные. Углы второго яруса скруглены аналогично храму, а высокий арочный проем обрамлен двухпилястровым портиком с фронтоном над антаблементом. В третьем ярусе, также имеющем скругленные углы, профилированный полуциркульный архивольт арки с замком в вершине опирается на филенчатые лопатки. Главка колокольни аналогична главам храма.

Храм перекрыт четырехлотковым сводом со световым кольцом в шелыге, алтарь — коробовым сводом, замкнутым лотком с востока, двухстолпная трапезная — системой коробовых сводов, укрепленных подпружными арками, нижний ярус колокольни имеет крестовый свод.

В своде и в верхней части стен храма сохранилась клеевая живопись сер. 19 в., выполненная в академической манере, и в 1912 г. частично прописанная маслом. В основании свода проходит штукатурный карниз. На лотках в фигурных рамах написаны Саваоф (на восточном лотке) и сцены страстного цикла: на южном - «Несение креста», на западной - «Снятие с креста», а на северном - «Положение во гроб». На западной стене уцелела верхняя часть большой композиции «Воскресение», по сторонам — два ангела с символами веры, а на восточной «Горний Иерусалим», на боковых стенах между окнами помещены евангелисты, а между проемами первого и второго ярусов — сцены христологического цикла. Для всех композиций, и особенно для помещенных в своде, свойственны некоторые барочные черты: экзальтированность и эмоциональная преувеличенность жестов, повороты фигур в сложных ракурсах, экспрессивная игра складок в одежде и драпировках. Колорит росписи построен на сочетании сиренево-серого или охристо-серого фона с яркими пятнами оранжевых, бирюзовых и синих тонов в одеждах персонажей с четкими высветлиниями-пробелами.

Беляев И. Статистиченское описание соборов и церквей Костромской епархии. Спб., 1863, c. 48;
Баженов И. В. Краткие статистические сведения о приходских церквях Костромской епархии. Кострома, 1911, c.57-68.

Цит. по:
Памятники архитектуры Костромской области
Каталог
Выпуск II
Костромской район
Красносельский район
Департамент культуры, кино и исторического наследия администрации Костромской области
Научно-производственный центр по охране и использованию памятников истории и культуры
Авторы:
Г. К. Смирнов
П. Н. Шармин
Е. Г. Щеболева
Кострома 2000
ISBN 5 - 7668 - 0131 - 9


ДУХОВЕНСТВО И ПРИХОЖАНЕ

Священники
Кирилл Семенов (уп.1595/6)
Кирилл Григорьев (уп. 1619/20)
Григорий Кирилов (уп. 1628/9)
Михаил Григорьев (уп.1677)
Иван Иванов, 47 лет (уп.1717)
Василий Иванов (уп.1815 и 1834)
Владимир Иванович Назанский (уп.1871, 1879). Иерей, похоронен у алтаря Воскресенского храма в Карабанове (1822-14.XI.1882).
Николай Назанский (уп.1887, 1890, 1892). Вероятно, это его сын, Владимир Николаевич Назанский (03.IX.1883-16.V.1966), похоронен у алтаря Воскресенского храма в Карабанове
Сергей Иоаннович Никольский (с 1892, уп. 1896, 1900, 1908, в 1910 уволен за штат)
Александр Чистяков (с 1910 до 1915)
Александр Михайлович Богданов (с 1915, ум. до 1917)
Алексей Смирнов (с 1917)
Арсений Лебедев (уп. 1940-42).
Александр Добров (уп.1946)
Дмитрий Яковлевич Лебедев (1946-1950)

Дьячки
Тренка Яковлев (уп.1595/6)
Григорий Кирилов (уп. 1619)
Степан Кирилов (уп. 1628/9)
Савва Афанасьев 27 лет (уп.1717)
Василий Афанасьев 28 лет (уп.1717)
Семен Иванов (уп.1816)
Иван Семенов (уп.1834)
Иоанн Семенович Смирнов (уп.1871)
Николай Васильевич Петропавловский (с 1863, уп. 1879, 1890 до 1902)

Пономари/псаломщики
Прокофий (уп.1595/6)
Кондратий Емельянов (уп. 1619)
Абрам Емельянов (уп. 1628/9)
Иван Стефанов (уп. 1628/9)
Артемий Герасимов (уп.1815-1827))
Афанасий Васильевич Сперанский (уп.1834, 1851)
Николай Ильич Воздвиженский (с 1853, уп.1879, 1890, 1900 до 1906). похоронен у алтаря Воскресенского храма в Карабанове (1834-ХХ в.)
Аркадий Чистяков (уп. 1910-11)
Иван Рачинский (с 1911, уп. В 1917)

Просвирни
Наталья (уп.1595/6)
Дарья (уп. 1619)
Старосты
Косьма Александров (с 1911)
Иван Прокофьевич Петровичев (примерно с 1917 – до смерти в 1923)

Прихожане
в 1951 г. подписали прошение о возобновлении службы:
Зоя Петрова
Мария Васильевна Петрова
Анастасия Васильевна Васильева
Галина Яковлева
Мария Петрова
Анастасия Васильева
Мария Смирнова
Виталий Смирнов

До 1833г. в селе была церковь Рождества Христова.






ПРИХОДСКОЙ СИНОДИК


понедельник, 16 мая 2011 г.

"... я имею фундаментальное право..."

12 мая с. г. в Москве состоялось заседание Московской Хельсинкской Группы посвященное ее 35-и летию.






Настоятель Воскресенского прихода села Карабаново, член МХГ отец Георгий Эдельштейн выступил на этом заседании.






Вот его основные тезисы.



Я гражданин России, а не Совдепии.



Моя лояльность принадлежит России, а не ее злейшим врагам.



Я обладаю фундаментальным правом не жить на улице имени Адольфа Гитлера. Это самоочевидно и не требует объяснений. Я имею право не брать книги в библиотеке имени Геббельса и требовать убрать с улиц и площадей моего города статуи Гиммлера, Кальтенбрунера, Розенберга, даже если они изваяны Фидием, Роденом, Вучетичем или Кербелем.



Я имею право никогда и нигде не стоять по стойке смирно при исполнении кем-либо песни Александрова на слова Сергея Михалкова, ибо они оба — Авторы Гимна Советского Союза, гимна злейшего врага России. Их гимн — не мой гимн. Сегодня я утверждаю, что ни один депутат Государственной Думы не представляет меня в этом органе просто потому, что все они стоят навытяжку при звуках песни Александрова, со словами или без.



Красное Знамя РКП(б), ВКП(б), КПСС по сей день называют Знаменем России. Под этим знаменем в начале ХХ века устраивали свои сборища злейшие враги России. Под этим знаменем вели свои войска на уничтожение России Троцкий, Фрунзе, Тухачевский, Ворошилов, Дыбенко. Они мне не сограждане, как не были согражданами рязанскому, тверскому или костромскому попу золотоордынские баскаки или предводители шайки Степана Разина.



По сей день слово "товарищ" остается официальным обращением в нашей армии. И не только в армии. Товарищ капитан, товарищ майор, товарищ генерал, товарищ Верховный Главнокомандующий. К Президенту России так можно, а ко мне — нельзя. Тридцать пять лет я не позволяю никому пачкать меня этим партийным словом. В 20-е годы ни коммунисты, ни комсомольцы не называли "товарищами" ни офицеров, ни нэпманов, ни священнослужителей.



В начале 80-х Совет по делам религии при Совете министров СССР официально разъяснил, что священнослужители — единственная группа граждан СССР (не считая зэков), которым не следует говорить или писать "товарищ имярек", к ним обращаются "служителю культа Иванову" и т.п.



Впрочем, гитлеровский Третий Рейх знал и Красное Знамя, и обращение parteigenosse...



to be continued...

Лицензия Creative Commons

Это произведение, автор которого — священник Георгий Эдельштейн, доступно на условиях лицензии Creative Commons Атрибуция — Без производных произведений

(Attribution-NoDerivs) 3.0 Unported
.

Основано на произведении с karabanovo.prihod.ru.

Разрешения, выходящие за рамки данной лицензии, могут быть доступны на странице karabanovo.prihod.ru.

суббота, 7 мая 2011 г.

«Вдохновением управляется»

Чудесная наука наша история РПЦ ХХ века! В МДС (Троице-Сергиева Лавра, 1980-1984 гг.) студентам ее вовсе не преподавали, история Церкви обрывалась где-то в царствование Екатерины II. «Ходить бывает склизко по камешкам иным. Итак, о том, что близко, мы лучше умолчим». Сегодня, говорят, позволено преподавать, но только в духе песен и сказок пушкинского Кота ученого. Читаешь учебник профессора протоиерея Владислава Цыпина и не можешь отделаться от мысли, что учебник разработан, отредактирован и утвержден в кабинетах оруэлловского Министерства Правды. Неоспоримые доказательства на каждой странице учебника. Впрочем, не только у Цыпина.

В день памяти священномученика митрополита Сергия (Воскресенского) пошел в храм помолиться о нем. Но когда погиб митрополит? Никто точно не знает. Ни в одном православном церковном календаре его имени никогда не было и нет. В авторитетнейших «Актах Святейшего Патриарха Тихона» 1917-1943 гг. (составитель ― М.Е. Губонин, М. 1994) имя митрополита Сергия не упоминается ни разу. Репутация составителя безупречна, но над фолиантом потрудились редакторы. В обширном «Приложении 2» (с. 833-909) его имени тоже нет. «Силами кафедры Новейшей истории Русской Православной Церкви… удалось проверить, уточнить, вновь установить многие сведения, — особенно даты, место и обстоятельства смерти деятелей Церкви, судьба которых часто была известна лишь по слухам», — пишут редакторы.

Казалось бы, разыскивать ничего не приходится, Сергий ― один из четырех всем известных епископов, находившихся на своих кафедрах к 1940 г. О трех других ― целые тома, тысячи документов, об этом ― ни слова. Его личное дело хранится в архивах Московской Патриархии, несомненно есть обширнейшие материалы в секретных архивах, которые редколлегия именует недоступными только «прежде». Но протоиерей Владимир Воробьев (главный редактор «Актов»), редакторы О.В. Мурадова и И.В. Щелкачева почему-то не воспользовались архивами. Загадочнейший архиерей ХХ века.

В «Приложении 3» написано, что был епископом Виленским и Литовским с марта (число не указано) по 15(28) апреля 1944 г. и епископом Рижским с 1940 г. по 1943 г. (месяцы и числа не указаны). Наконец, в «Приложении 4» о нем говорится то же самое: 1940-1943 гг. ― Рижская кафедра, 03.1941-15(28).04.1944 – Виленская и Литовская. Значит, несомненно, был человек. Отчего же биография его столь тщательно засекречена?

22.09.1942 митрополит Сергий (Страгородский) запретил митрополита Сергия в священнослужении, но Сергий продолжал служить и неизменно возносил имя Патриаршего Местоблюстителя Сергия.

Более 60 лет лубянская контора всеми средствами распространяет сказочку, что митрополита Сергия и сопровождавших его лиц убили выстрелами из обогнавшей его машины, когда он ехал по пустынной дороге из Вильнюса в Каунас. Убийцы были в немецкой военной форме. Самые рьяные ангажированные пропагандисты добавляют, что это такое же зверское преступление фашистов на оккупированной территории, как и расстрел польских офицеров в Катыни. Не возражаю, зверское.

Все годы немецкой оккупации митрополит Сергий всеми силами сохранял единство Церкви, верность Первоиерарху. Устно и письменно он не столько поддерживал национал-социалистов, сколько всячески поносил большевиков-коммунистов за их пещерную ненависть к религии.

Главным неопровержимым обвинением против митрополита Сергия были не его слова, а его кипучая миссионерская деятельность. В сентябре 1943 после ночного приема у Сталина Московская Патриархия была легализована и якобы обрела долгожданную свободу. Во всех епархиях открывались храмы, ― пишут наши церковные историки. В действительности митрополит Сергий сделал на оккупированной территории значительно больше, чем любой из его собратьев-епископов во всем Советском Союзе после «возрождения» РПЦ. Вот маленькая иллюстрация.

«В августе 1941 г. из Риги в Псков выехала группа из 15 священников. Приехав на место, они обнаружили, что на всей этой огромной территории сохранилось только две открытых церкви в Пскове и Гдове. Куда они ни приходили, местное население, с разрешения немецких властей, открывало и ремонтировало церкви. Один из миссионеров пишет:
Когда... мы приехали в Псков, прихожане со слезами на глазах подходили к нам на улицах под благословение. На первом богослужении все молящиеся исповедовались... не священники пришли укреплять народ, а народ, бывший там, укреплял священников». В январе 1942 г. в крещенском крестном ходе с водосвятием участвовало 40% (10 тыс. из 25 тыс.) оставшегося в Пскове населения. Между августом и ноябрем 1941 г. автор вышеприведенных строк крестил 3500 детей.

К концу немецкой оккупации число священников на этой территории возросло до 175, а число приходов до 200. Миссия издавала религиозный бюллетень, вела катехитические курсы для взрослых и восстановила преподавание Закона Божия во всех школах.» (Д.В. Поспеловский, Русская православная церковь в ХХ веке. М., 1995, с. 207)

На всем пространстве бывшего СССР от Волги до Тихого океана не было видано ничего подобного. Более громкой и неопровержимой пропаганды, чем труды митрополита Сергия, не придумать. За это «люди, одетые в немецкую военную форму» убили его. Пули, надо полагать, тоже были из немецкого стрелкового оружия, как и пули в Катыни. Все годы оккупации фашисты терпели Экзарха, а перед самым отступлением из Прибалтики подло тайно убили его. Типичнейший почерк то ли Гестапо, то ли СС, то ли СД. Глупые колбасники, жаль, не догадались переодеться в советскую военную форму, приклеить бороды и стрелять из машины М-1 с ленинградскими номерами.

В семье не без урода. Был генерал Власов, был литературный власовец Солженицын, к сожалению похороненный на Донском кладбище, был церковный власовец Сергий.

Пошел в наш карабановский храм помолиться о церковном власовце, но по дороге спохватился, что даже дату его смерти не знаю. Профессор М.В. Шкаровский пишет ― 15(28) апреля, редакторы «Актов» ― 15(28), архимандрит Филипп (Морозов), ближайший сотрудник, по его словам, и друг митрополита, рассказывает в «Докладной записке в Чрезвычайную комиссию», составленной в сентябре 1944 г., что 28 апреля долго беседовал с ним, а на следующий день, 29 апреля, поехали из Вильнюса в Каунас. А профессор Д. Поспеловский пишет - не в Каунас, а в Ригу. А профессор-протоиерей В. Цыпин безапелляционно утверждает: «Перед отступлением немецких войск из Прибалтики он начал готовить приходы к неизбежным переменам, но 30 апреля 1944 года был убит на дороге в своем автомобиле.» (прот. Владислав Цыпин, История Русской Православной Церкви 1917-1990, М.,1994, с. 120)

Непонятно, когда молиться, еще непонятнее, за кого молиться. «Мы с нашим народом и с нашим правительством» ― было заявлено в 1927 году. Во время войны было принято постановление, что любой священнослужитель, сотрудничающий с оккупационными властями, не только лишается сана, но и отлучается от Церкви. То ли он митрополит Сергий, то ли расстрига, раб божий Димитрий, то ли некто из компании Ария, Гришки Отрепьева и Мазепы.

Поверим на минуту, что он оставался верен нашему родному коммунистическому правительству, что намеренно внедрял в ряды духовенства псковской миссии чекистов в рясах, что его убили гитлеровцы. Значит Герой Советского Союза (посмертно). С вручением медали Золотая Звезда и ордена Ленина, что-то вроде Рихарда Зорге. И, безусловно, священномученик: не щадя жизни боролся за единство Церкви, не позволил оторвать Латвию и Эстонию от Московской Патриархии, до последнего дня вознося имя Сергия (Страгородского). Второго такого на всей оккупированной территории не найти.

Впрочем, неразрешимые загадки встречаются не только в истории ХХ века, но и в наши дни. У нас в Костромской области стали доброй православной традицией ежегодные паломнические полеты в град Барский, Италия, 6(19) декабря, помолиться у святых и многоцелебных мощей святителя и чудотворца Николая, Мирликийского архиепископа. Все расходы ― за счет областного бюджета. Летают три группы граждан:
1. Дети ― воспитанники детских домов.
2. Чиновники. По выбору главы администрации.
3. Священнослужители. Неизвестно, по какому выбору.

В нынешнем, 2011 году, говорят, не только в декабре, но и в мае, на Николу вешнего, полетят. Мероприятие хотя и весьма затратное, но окупается с лихвой: подрастающее поколение и чиновники приобщаются к истории и духовной культуре своего народа.

Беседую с чиновниками, вояж им очень понравился: помолились, стали духовно чище, привезли с собой иконки, святой водички в специальных пузырьках и маслица от мощей, тоже в специальных пузырьках. «Вы, ― спрашиваю, ― до полета дома молились? ― Нет, времени не хватает. ― Евангелие читали раньше? ― Нет, времени не хватает. Но Библия у меня есть, на полке стоит, подарили уже давно. ― А после Италии стали молиться или читать, на исповеди когда последний раз были? ― Вы, отец Георгий, не представляете, как мы загружены. Всю неделю на работе, а в выходные дни дача, семья, масса дел по дому. ― Представляю и всемерно сочувствую. Не способен только понять, при чем здесь святитель Николай. ― Детям было очень полезно, они очень смирно всю службу простояли и маслица привезли».

Никто из детей в наши российские храмы после Италии ходить не стал и Евангелие не открыл ни разу. Была ли какая-то польза для летавших священников, не знаю, не спрашивал.

Мне кажется, что приобщать детей к истории своей страны, своего народа и к христианству нужно не в Италии и не в Греции, а в Костроме, Ярославле, Иконникове (где школа), Карабанове (где храм). Можно повезти их в Макарьевский район, где был Унжлаг, рассказать о Новомучениках и Исповедниках Российских, можно в Бутово, можно в Карелию, можно на Беломорканал, можно на Соловки, можно на место гибели митрополита Сергия (Воскресенского).

В каждом без исключения городе России есть свои Новомученики и Исповедники, спасшие своей кровью и своими молитвами Отечество наше и Церковь нашу от чумы ХХ века. Наши дети не знают ни одного из них. В каждом городе России есть памятник Ленину. Если бы в день его рождения или смерти стало традицией приносить к памятнику венки с ленточками «Палачу», «Злейшему врагу России», «Извергу рода человеческого» и читать у памятника «Маленькую лениниану»: «...чем больше попов нам удастся по этому поводу расстрелять, тем лучше...» «Интеллигенция не мозг нации, а говно» ― этот лозунг хорошо бы на фронтоны наших университетов. Впрочем, сам Владимир Ильич и его отец тоже из интеллигенции, следовательно...

Памятник Якову Свердлову у нас в Костроме сейчас окружен плотным тесовым забором: говорят, фундамент надо ремонтировать. Если бы к фундаменту прикрепили мемориальную доску с кратким описанием зверской расправы с Государем, его детьми, слугами, коммунисты набрали чуть меньше голосов на выборах в Государственную Думу.

«Вдохновением управляется», ― так писал поэт об основополагающем принципе жизни Российской Империи полтора века назад. Менялся государственный строй, менялось и название государства. Но принцип управления оставался неизменным. Если делать, то делать вдохновенно и по-большому. Потому история нашей страны и история нашей Церкви ― это бессмысленная плюшкинская куча мифологем.

И потому в окрестностях села Карабаново дюжина разрушенных церквей; зуд вдохновения обуял. И потому мы приобщаемся христианству где-то в Греции и Италии, отнюдь не за свой счет, а на деньги областного бюджета, на деньги налогоплательщиков, которые далеко не все хотят просвещать чиновников светом православия. Хотя дороги, например, и в Костроме, и в Красном, и в окрестностях Карабанова несравненно хуже дорог в городе Глупове.

И потому, «косясь, постораниваются и дают ей дорогу другие народы и государства».

Карабаново
28 апреля-1 мая 2011

Лицензия Creative Commons

Это произведение, автор которого — священник Георгий Эдельштейн, доступно на условиях лицензии Creative Commons Атрибуция — Без производных произведений

(Attribution-NoDerivs) 3.0 Unported
.

Основано на произведении с karabanovo.prihod.ru.

Разрешения, выходящие за рамки данной лицензии, могут быть доступны на странице karabanovo.prihod.ru.

пятница, 6 мая 2011 г.

ВОЗРОЖДЕНИЕ РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ ПОД СЕНЬЮ СВАСТИКИ, СЕРПА И МОЛОТА

Передо мной на столе высокая стопка книг по истории Русской Православной Церкви ХХ века. Все книги написаны солидными исследователями, чья научная репутация, насколько мне известно, не вызывает сомнения. Во всех книгах рассказывается о возрождении религии и Русской Православной Церкви на территории Союза Советских Социалистических Республик при Гитлере и Сталине.
Читаю монографию чрезвычайно интересного автора профессора М.В. Шкаровского «Крест и свастика». Глава III озаглавлена: «Религиозное возрождение на оккупированной территории СССР». Второй раздел главы называется «Церковное возрождение в русских областях прифронтовой полосы». В работе того же профессора «Русская Православная Церковь при Сталине и Хрущёве» есть аналогичный раздел: «Религиозное возрождение на оккупированной территории СССР».
Вряд ли кто-то заподозрит уважаемого автора в симпатии к национал-социализму или большевизму, к Сталину или Гитлеру. «Возрождение» - потому, что все так говорят, так все пишут, так принято в академических кругах. Открыли где-то несколько храмов – ура! виват! возрождение! Но этот и подобные термины позволяют грубо фальсифицировать историю Русской Православной Церкви и Её современное состояние. Однако проблема подлинного и мнимого возрождения Церкви не очень волнует академические круги. Как, впрочем, и вопрос «что есть Церковь?» - отнюдь не академическая проблема.
М.В. Шкаровский, ведущий научный сотрудник Центрального государственного архива Санкт-Петербурга, приводит в своих книгах десятки документов, неоспоримо свидетельствующих о подлинном отношении Гитлера и его ближайших сотрудников по национал-социалистической германской рабочей партии (НСДАП) к христианству, к Церкви, к священнослужителям. «13 декабря 1941 года Гитлер говорил: «Война идёт к концу. Последняя великая задача нашей эпохи заключается в том, чтобы решить проблему Церкви. Только тогда германская нация может быть совершенно спокойна за своё будущее… В юности я признавал лишь одно средство – динамит. Лишь позднее я понял: в этом деле нельзя ломать через колено. Нужно подождать, пока Церковь сгниёт до конца, подобно заражённому гангреной органу… У меня шесть дивизий СС, ни один из этих солдат не ходит в церковь, и тем не менее, они со спокойной душой идут на смерть. Христос был арийцем, но Павел использовал его учение для того, чтобы мобилизовать преступные элементы и заложить фундамент псевдобольшевизма»i.
«26 января 1943 г. фюрер в своей ставке говорил: «Римское государство было уничтожено христианством; так называемая религия Павла революционизировала рабов и римское недочеловечество… Римские деятели культуры, римское государство создавали прекрасные произведения искусства, а так называемые произведения искусства, созданные христианами тех лет и сохранившиеся в катакомбах, несли большевистско-футуристические черты. Вся величина противоположности между язычеством и христианством проявляется в гигиене, которую оба имели: мы даже сегодня удивляемся римским водопроводам и баням! Христианство, напротив, подавляло всякую природно-необходимую гигиену; существовал один святой, который жил в собственных испражнениях… Как выглядел бы мир, если бы христианство не пришло и научные исследования не остановились бы на 1500 лет! В каком размере христианство уничтожило языческую культуру, мы едва ли можем сегодня представить. <…> Античность была куда лучше нынешних времен, поскольку не знала ни Христа, ни сифилиса… По своему происхождению эта религия – еврейская, вынуждающая людей гнуть спину по звуку церковного колокола и ползти к кресту чуждого Бога».ii
Звериная ненависть Гитлера ко всему, связанному с христианством, поражает автора. Других исследователей поражает звериная ненависть к христианству Ленина и Сталина; точнее бы сказать не звериная, а сатанинская. Биология не знает таких видов, здесь действуют силы инфернальные. «Только в 1937 г. было закрыто более 8 тысяч церквей, ликвидировано 70 епархий и викариатств, расстреляно около 60 архиереев. <…> Наиболее точными представляются подсчёты Комиссии по реабилитации Московской Патриархии – 350 тыс. репрессированы за веру к 1941 г. ( в том числе не менее 140 тыс. священнослужителей). Из них 150 тыс. было арестовано в 1937 г. (80 тыс. расстреляно).iii
Итак, глубочайшая не то звериная, не то сатанинская злоба и ненависть всех поражает. Зверь рушит храмы, расстреливает священнослужителей, монахов, лаиков (мирян, верных) десятками тысяч, и сей же чудный зверь через два года возрождает Церковь?
Впрочем, академическое понимание термина позволяет профессору М.В. Шкаровскому и в сегодняшнем посткоммунистическом государстве разглядеть «возрождение» Церкви: ведь храмы опять открываются. «Предлагаемая читателю работа, - пишет автор во Введении, - посвящена малоизученной, но актуальной, в силу возрождения Церкви в России, теме».iv
Сколько же было у Русской Православной Церкви в ХХ веке этих «возрождений»? Читая стопку книг, я насчитал полдюжины:
1. В 1941-42 годах возрождение под сенью свастики трудами фюрера и офицеров Вермахта.
2. В сентябре 1943 года под сенью серпа и молота, когда Сталин принял в Кремле трех митрополитов, а через четыре дня, 8 сентября, один из них, Сергий (Страгородский), был «избран» Патриархом.
3. 2 февраля 1945 года, когда второй из тех же трёх митрополитов, Алексий (Симанский), был «избран» Патриархом.
4. Вскоре после Покрова (1/14 октября) 1964 года, когда Пленум ЦК КПСС сместил «волюнтариста» Хрущёва. Как и предыдущие возрождения – под сенью серпа и молота.
5. В 1988 году, после того, как М.С. Горбачёв принял в Кремле Патриарха Пимена и постоянных членов Священного Синода, и Православная Церковь отпраздновала 1000-летие Крещения Руси. По словам историков и наших иерархов, Церковь обрела подлинную независимость и воскресла.
6. В 1990 году в июне после интронизации Патриарха Алексия Второго (Ридигера). Так как новый Патриарх потребовал восстановить в СССР «ленинские принципы отношения к религии», надо полагать, что шестое возрождение также прошло под серпом и молотом.
Итак, под серпом и молотом, как видим, возрождений значительно больше. Но зато у свастики инициатива: не будь того первого возрождения, кто знает, может быть не было бы и последующих.
Сейчас серп и молот, как государственные символы, упразднены, но пятиконечные звёзды всё ещё горят на башнях Московского Кремля. С детства помню, что это всё ценности из одной корзины:
Крепни, советская наша Держава,
Звезды, сияйте на башнях Кремля.
Ленину – слава, Сталину – слава,
Слава стране Октября!
В нынешнем году избрали нового Патриарха, чрезвычайно, говорят, активного, деятельного, энергичного. У него многолетняя репутация «прогрессиста и либерала». Значит, неизбежно грядет ещё одно – седьмое – «возрождение». Или уже наступило в день интронизации?
М.В. Шкаровский – секулярный историк, и хотя много лет он занимается новейшей историей Русской Православной Церкви, всё же догматика и каноника не входят в круг его научных интересов. Но вот статья профессора протоиерея Георгия Митрофанова «Церковное возрождение в контексте военного конфликта двух тоталитарных режимов» в книге «Трагедия России. «Запретные» темы истории ХХ века в церковной проповеди и публицистике». В аннотации к книге говорится, что главной темой размышлений протоиерея Георгия Митрофанова является всё более усиливающееся историческое беспамятство современного российского общества. Мне кажется, только историческое беспамятство, граничащее с кощунством, позволяет человеку сопрягать понятия «Адольф Гитлер» и «возрождение религии», «Иосиф Сталин» и «возрождение Церкви». По мнению известного исследователя советского периода истории Русской Православной Церкви М.И. Одинцова, очередное возрождение началось в ночь с 4 на 5 сентября 1943 г. и не зачахло, а продолжалось до смерти Сталина. «При всей непоследовательности и противоречивости церковной политики Сталина можно отметить, что договоренности, достигнутые в сентябре 1943 г., выдерживались обеими сторонами всё последующее десятилетие, позволяя считать этот период временем «религиозного возрождения» в России».v Святейший Патриарх Алексий Второй писал ещё красивее: «Русская Православная Церковь торжествовала своё воскресение в 1945 году».vi «Воскресение» 1945 г. за пределами полемики, но и возрождение крайне сомнительно, и стабильность сталинской церковной политики весьма спорно, если внимательно изучить и сравнить первую и вторую половину этого десятилетия (1943-1952). Объяснение статистических данных и мотивов может быть самым разным, но цифры и факты неопровержимы. После провала попытки сотворения «православного Ватикана» в июле 1948 г., ни о «возрождении», ни, тем более, о «воскресении» не говорил никто.
Отлично понимаю, что найти адекватную замену слову «возрождение» в контексте подобных исследований сложно. Но и кощунствовать, повторять басни коммунистического агитпропа нельзя. Слова «возрождение», «воскресение» к очень и очень многому обязывают употребляющего их православного христианина. Возрождение не может быть бабочкой-однодневкой. Воскресение и возрождение ведут к глубинным изменениям в жизни.
Никакого церковного возрождения в 1941, 1942, в сентябре 1943 года в Русской Православной Церкви не было и принципиально быть не могло. Церковь не могла праздновать своё воскресение в феврале 1945 года, это время Её дальнейшего закабаления и подавления тоталитарным коммунистическим режимом. Христианство и коммунизм понятия несовместные, об этом 80 лет назад сказали в своём Обращении соловецкие епископы-исповедники: «Было бы неправдой, не отвечающей достоинству Церкви и притом бесцельной и ни для кого не убедительной, если бы они (подписавшие Обращение – прим. автора) стали утверждать, что между Православной Церковью и государственной властью советских республик нет никаких расхождений. <…> Это расхождение лежит в непримиримости религиозного учения Церкви с материализмом, официальной философией коммунистической партии и руководимого ею Правительства советских республик».vii Об этом же много раз писал замечательный русский мыслитель Иван Александрович Ильин. Большевики сотворили из Русской Православной Церкви ширму, скрывающую лютую снежную тюрьму по имени СССР. Растолковывать, разъяснять или как-то комментировать соловецкое Послание или статьи И. Ильина нет никакой нужды: двусмысленного истолкования они не допускают. Обновленцы, сергианцы и прочие прислужники коммунистов могут и сегодня, если прикажет партия, велеречиво разглагольствовать о единстве целей христианства и коммунизма, как это делали все льстецы и подхалимы от красных попов в 20-е годы до митрополита Питирима (Нечаева) в годы уже 80-е. «Социалистическая система никогда – я подчёркиваю – никогда – не преследовала Церковь или любые другие верования. В то же время, преследованиям подвергались отдельные члены религиозных организаций, которые вели подрывную деятельность, направленную против молодой Советской Республики. <…> Коммунистическая Партия – атеистическая организация. Она борется за улучшение благосостояния народа. Мы, в свою очередь, помогаем людям, совершая свою духовную миссию. Мы не враги. Напротив, у Партии и Церкви много общих целей. Конечно, мы не можем вмешиваться в дела Коммунистической Партии. Также и партия не вмешивается в дела Церкви. Очень хорошо, что два значительных социальных института – Государство и Церковь – сосуществуют в мире и сотрудничают по многим вопросам в интересах общего социалистического государства».viii Есть проблемы, полемизировать по которым нет смысла. Митрополит Питирим затронул одну из них.
По каким-то соображениям, политическим, военным, пропагандистским, Сталин и Гитлер временно не препятствовали желанию людей возобновить богослужение в закрытых безбожниками, разграбленных и поруганных храмах, или даже способствовали восстановлению какого-то числа осквернённых зданий православных церквей на подвластной им территории. Гитлер – значительно большего количества, Сталин – меньшего. Но сознательно и целенаправленно использовать такой факт вне контекста для широкомасштабной картины возрождения Церкви могло лишь агентство доктора Геббельса, коммунистический агитпроп да иерочекисты. Церковным историкам с ними не по пути.
Ленин, Гитлер, Сталин одинаково принципиально отвергали Христа и Его Церковь. В данном вопросе все трое были членами одной партии, единомышленниками, близнецами-братьями. Религия была для всех троих «невыносимой мерзостью», «гнусным труположством». Сам по себе тот факт, что Сталину удалось закрыть больше церквей и расстрелять больше священнослужителей, чем Ленину и Гитлеру вместе взятым, не доказывает ещё ничего. Ленин тоже инструктировал свой ЦК в 1922 году: чем больше удастся уничтожить попов, воспользовавшись таким-то поводом, тем лучше. Сталину удалось, Гитлеру времени не хватило – всех бы до единого в Дахау отправил. «Всего за годы войны было рассмотрено около 9 тыс. дел по обвинениям католиков в антигосударственной деятельности и после вынесения приговоров казнено и замучено около 4 тыс. человек. Причём в это число не входило ещё несколько тысяч членов ордена иезуитов. Только в концлагерь Дахау было заключено 2720 священников, из них 22 православных».ix Конечная цель у всех трёх была одна: земной шар необходимо очистить от нечисти.
Они могли временно терпеть Церковь, как несколько лет терпели ненавистный большевикам нэп, могли в какие-то критические моменты разрабатывать «новую религиозную политику», но это всегда был очередной тактический приём для выполнения стратегической задачи: окончательного решения религиозного вопроса, очищения грядущего светлого общества от «средневековой плесени», уничтожения христианства и любой религии «до основанья».
Необходимо учитывать, что ни национал-социализм, ни коммунизм никогда не были чисто политическими кабинетными теориями. Оба движения изредка эксплицитно, чаще имплицитно, вполголоса, среди «наших», включали в своё «учение», как органическую неотъемлемую часть, грандиозную эсхатологическую программу. Утопия немыслима без эсхатологии.
Наступает тысячелетнее царство, предсказанное пророками коммунизма (нацизма). Нынешнее поколение людей узрит Новое небо и Новую землю, «мы наш, мы новый мир построим». Неотвратимо грядет последняя стадия развития человеческого общества. С того памятного дня, когда труд превратил обезьяну в человека, существовавшие формации по мере развития производительных сил сменяли друг друга. На смену первобытно-общинному строю пришёл строй рабовладельческий, это было прогрессивное развитие. На новом базисе возникли новые производственные отношения. Рабовладельческий строй сменился феодальным. На смену феодальному пришёл капиталистический, строй во всех отношениях подлый, но по сравнению с феодальным – прогрессивный. В недрах капитализма зарождается, зреет и крепнет его могильщик – пролетариат. Он неизбежно
Свергнет могучей рукою
Гнёт вековой навсегда
И утвердит над землёю
Красное знамя труда.
На всём земном шаре восторжествует коммунизм, бесклассовое общество – навсегда. Полтора века назад для выполнения грандиозной задачи Коммунистический манифест Маркса-Энгельса призвал: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» Призрак коммунизма бродил, наводя ужас, по всей Европе. Совсем недавно, лет тридцать назад, со стен домов, с трибун стадионов, с почтовых конвертов нам угрожали: «Коммунизм неизбежен!» Коммунисты построят на Земле рай. Остановись, мгновенье, ты прекрасно! Не мгновенье – эпоха, не эпоха – вся история всей планеты, остановись!
Отбросивши сказки о чуде,
Отняв у богов небеса,
Простые советские люди
Повсюду творят чудеса.

…И смотрит с улыбкою Сталин –
Советский простой человек.
О роли эсхатологического и националистического аспектов в религиозной политике Сталина не пишет почему-то ни слова только автор учебника по истории Русской Православной Церкви ХХ века профессор протоиерей Владислав Цыпин. Секулярные исследователи уделяют этим аспектам основное внимание.
«Руководителей Третьего рейха очень привлекал опыт антицерковных гонений в СССР. В директивах Гейдриха, Олендорфа и других видных нацистских чиновников летом – осенью 1941 г. содержались указания тщательно сберегать и вывозить в Германию для изучения материалы антирелигиозных музеев и документы Союза воинствующих безбожников. Однако всё это было нужно лишь в качестве подсобного материала для первого этапа наступления на Церковь. В Третьем рейхе планировали пойти и уже пошли значительно дальше, приступив к созданию своего религиозного учения».x
Национал-социалисты и коммунисты шли к одной общей цели, и методы были во многом аналогичны. Они заимствовали опыт друг у друга, опыт организации концлагерей, опыт уничтожения заложников, опыт борьбы с «религиозным дурманом». Застрельщиком воинствующего безбожия в СССР был Союз коммунистической молодёжи, «молодая гвардия рабочих и крестьян». Им принадлежит будущее, им всё ясно и понятно:
Штыками и картечью
Проложим путь себе!

Что с попом, что с кулаком
Вся беседа –
В брюхо толстое штыком
Мироеда!
Отдел политпроса при ЦК РКСМ (Рабоче-крестьянский союз молодёжи) организовал в 1923 году специальную Центральную комиссию по проведению «Комсомольской пасхи». Юные ленинцы, будущее страны, устраивали кощунственные «крестные ходы», гнусно богохульствовали, глумились над христианскими святынями. Реквизит для своего сатанинского карнавала они «изымали», «конфисковывали», попросту – воровали в храмах. Надругательство над символами христианства носило целенаправленный, ритуальный характер. Все важнейшие события в жизни человека – рождение, совершеннолетие, брак, смерть, погребение – всё следовало «освятить» под красным флагом, звездой, серпом и молотом.
Помню, лет сорок назад мне пришлось хоронить в Черновцах очень близкого мне исключительно доброго хорошего человека. Ни в каких партиях он никогда не состоял, не участвовал, не привлекался. Катафалк довёз гроб до кладбищенских ворот. Стоп. Ворота заперты. «Въезд транспорта запрещён». По ту сторону ограды, у здания администрации стоят 8-10 больших четырёхколёсных тележек, их сковывает ржавая цепь, а на цепи висит амбарный замок. От входа на кладбище до могилы метров семьсот. Тележка выдаётся только «гражданам, заказавшим гражданскую панихиду в полном объёме». Я согласен оплатить всё по прейскуранту, но дайте только тележку, остальное оставьте себе! Ни, так не положено, гроб непременно нужно здесь же, у входа, покрыть красной тряпкой – не волнуйтесь, у могилы перед опусканием снимем – и выслушать 15-минутную ахинею у гроба родного тебе человека. Без тряпки и ахинеи тележку не предоставляют. Человек в гробу был маленький, худенький. Подняли вчетвером на плечи и донесли. А если бы десять пудов? Не избежать бы коммунистического надругательства над покойником. Кто бы ни лежал в гробу – профессор Венского университета (до 1918 г. Черновцы были частью Австро-Венгрии), майор КГБ, раввин или греко-католический епископ, - ритуал один, тряпка одна и надгробная речь по одному шаблону, утверждённому в горкоме КПСС.
Аналогично застрельщиком строительства нового мирового порядка Третьего рейха была организация «Гитлерюгенд». Особое внимание в её рядах, как и в комсомоле, уделялось антицерковному воспитанию. «Мы – бодрая гитлеровская молодёжь, и христианские добродетели нам не нужны, потому что наш вождь Адольф Гитлер всегда за нас предстательствует. Никакой зловредный поп не в силах нам помешать чувствовать себя детьми Гитлера. Мы идём не за Христом, а за Хорстом Весселем; долой кадило и святую водичку!»xi
«Подлинный коммунист», «подлинный национал-социалист» обязан ненавидеть Христа и Его Церковь. От чувства этой ненависти члена партии не спасёт никакой «либерализм», никакой «плюрализм», никакая фразеология о «человеческом лице», о «правах человека». Получив власть в компартии и в стране, самый главный коммунистический либерал Н.С. Хрущёв постарался в полном объёме возродить (вот здесь, думаю, термин «возрождение» вполне уместен) ленинские принципы отношения к религии. Опять постановления ЦК КПСС, опять насильственное закрытие церквей «по просьбе трудящихся масс», опять табуны лекторов-атеистов по всему СССР на фоне демагогии о свободе совести.
Расхождения между христианством с одной стороны и коммунизмом и национал-социализмом с другой носят не локальный и не временный, а вечный и неизменный характер. Албанский, китайский, корейский, камбоджийский коммунизм одинаково несовместимы с христианством. Баркашов почти дословно повторяет Гитлера, пытаясь «доказать» арийское происхождение Иисуса Христа.
16 октября нынешнего года мне довелось три часа беседовать у нас в Костроме с группой молодых людей, именующих себя «ищущими» веру и истину. Главное препятствие на пути их поисков – Библия, Священное Писание Ветхого и Нового Завета, главный поводырь – Емельянов. Три часа поношения Библии, которую, де, необходимо незамедлительно запретить, ибо она призывает к экстремизму. Три часа почти дословных цитат из Гитлера, Гейдриха, Бормана, Розенберга. Но они, разумеется, не экстремисты, их запрещать не за что. Главное – кровь, что течёт в наших жилах. Славяне uber alles. Повторяли, как символ веры: «Мы – гипербореи. Христианство – основное препятствие на пути арийцев».
Несколько раз в Москве на улицах, в метро, на вокзале подходили ко мне молодые люди: «Это кто у вас на груди болтается, зачем вы этого еврея носите, он не только у вас, у всего нашего народа на шее висит. Его соплеменники распустили две тысячи лет назад слух о Его чудесном воскресении, а нам, венедам, приходится теперь расхлёбывать. Если бы этот сын еврейки, князь Владимир, не загнал бы наших предков в Днепр и не заставил бы принять христианство, если бы мы остались верны нашим древним богам, мы не плелись бы в хвосте у Европы, мы бы давно покорили весь мир».
Дело не в Ленине, не в Гитлере, не в Сталине. Если человек исповедует национал-социализм или коммунизм, только труп христианства для него хорошо пахнем, только взорванные храмы и горящие иконы радуют его глаз. Христианство для него вредоноснее всякого порока на Земле. Всякое возрождение христианства ослабляет руки, вносит путаницу в единственно верное учение, зарождает в сердце жалость к врагу. Христианству – нет! Христианству – бой!
В юбилейном 1988 году, когда в очередной раз «возродилась» Русская Православная Церковь, было задумано опубликовать в московском издательстве «Прогресс» сборник статей о религии и Церкви в СССР. Он должен был выйти в чрезвычайно популярной в те годы серии «Перестройка: гласность, демократия, социализм». Название сборника – «На пути к свободе совести»; свободы, де, ещё нет, но по пути уже идём. Тираж – 49000 экземпляров. Редактор сборника, профессор Д.Е. Фурман, предложил участвовать в нём нескольким православным священнослужителям – архиепископу Кириллу (Гундяеву), митрополиту Ювеналию (Пояркову), священникам Александру Борисову, Александру Меню, Глебу Якунину, Георгию Эдельштейну. Какие-то статьи были написаны представителями других конфессий, какие-то – людьми, называвшими себя атеистами. Такой сборник выходил впервые.
Как-то мы встретились с о. Александром Менем в электричке (я ехал в Московскую духовную академию, он – домой, в Семхоз), и я спросил, о чём он пишет статью для сборника.
- О культе личности недоучившегося семинариста, - говорит, - я уже почти закончил, постараюсь только кое-что поправить и, главное, сократить: очень длинная и академичная получилась, это ведь не для научного сборника, живее нужно.
- Отец Александр, зачем тебе с этим отвратительным типом возиться, ты сам любил повторять формулу Ландау: «Он сдох, и я его больше не боюсь». Вот и Якунин тоже в этот сборник о нём пишет. Садист, палач, разбойник не заслуживают истории, лучше расскажи о его жертвах, о Новомучениках и Исповедниках. Германия потеряна для Гитлера и гитлеризма, Россия потеряна для Сталина и сталинизма.
- Нет, не потеряна, сталинизм – дракон многоголовый, ему только одну голову отрубили, он уполз рану зализывать. Пока вы, глупые поросята, резвитесь на солнечной лужайке, сталинизм окрепнет и явится в новом обличье. Ты «Дракона» Евгения Шварца давно читал? Рекомендую перечитать. А мою статью можешь сейчас посмотреть, вот она. И я пока чего-нибудь почитаю.
Но почитать ему я не дал. Уже самое начало статьи меня возмутило:
- Алик, что ты пишешь, как тебе не стыдно?! Ты опять с обновленцами, с Анатолием Эммануиловичем в одной компании? Вот послушай: «А что, если он, Сталин, и в самом деле был, как считают его апологеты, универсальным гением, по праву завоевавшим всеобщее преклонение, которое и поставило его на сверхчеловеческий пьедестал, а в итоге – над законом? Однако и это весьма сомнительно. Сталина не отличало обаяние Махатмы Ганди. Он не обладал ленинским интеллектом, не был великим писателем, как Юлий Цезарь, не проявил личной отваги как полководец, подобно Александру Македонскому, Суворову или Наполеону…»xii Какой тебе, православному священнику, Ганди – махатма? Рерихи тебе тоже – махатмы? У Ганди есть имя, только по имени может звать его священник. И, самое главное, почему среди великих людей у тебя тут Ленин? Давай и Гитлера сюда тащи, чем один лучше другого? Сталин – это Ленин сегодня, близнецы-братья. Или обоих отвергни, или обоих прими и облобызай.
У тебя в двух маленьких абзацах – нелепица на нелепице: «Кто же околдовал, помрачил сознание миллионов взрослых людей в те дни, когда страну терзал голод, когда погибал цвет крестьянства, когда морально и физически истреблялись писатели и учёные, музыканты и артисты, ветераны революции и военачальники?»xiii Ты отлично знаешь, кто такие эти «ветераны революции», «военачальники», знаешь, кто составлял цвет крестьянства. За что все они боролись, на то и напоролись. Весело было других вешать, топить, стрелять, насиловать, жечь, - вот теперь на себе испытали. Твой «цвет крестьянства» под знамёнами героических военачальников и ветеранов революции своих офицеров в выгребных ямах топил, барские усадьбы грабил и жёг, чужую землю пахал да награбленными семенами засевал. По призыву большевиков грабили награбленное, экспроприировали экспроприаторов; поверили Владимиру Ленину и Льву Троцкому, а теперь пришлось лечь под топор Иосифа Сталина. Кто околдовал, помрачил сознание миллионов взрослых людей в 1917 году, когда студенты, барышни, морячки, профессора весь год бесновались, маршировали по улицам и площадям под красными знамёнами, с красными бантами в петлице. Раз за разом отцы Поместного Собора обращались к этим миллионам, к этому «цвету крестьянства», к интеллигенции с увещеваниями, с мольбой, с предостережениями не грабить, не кощунствовать, не убивать, не верить извергам рода человеческого. И сколько десятков, не сотен даже, из миллиона услышали своих архипастырей?
Ты бы лучше написал о том, о чём писали древнерусские пастыри: по грехам нашим попустил Господь богомерзким иноплеменникам грабить и убивать нас. Покайся каждый в своих грехах. Мы сами в первую очередь виноваты, а не они. Без нас, без наших отцов и дедов, без потатчиков, негодяев, доносчиков, без писателей, поэтов, инженеров, учителей, лётчиков, артистов Сталин ни в чём бы не преуспел. Оставь его в покое, он положен у Кремлёвской стены со своими собратьями и забыт, никто его завет не вспомнит.
- Не горячись, - отвечает о. Александр, - попомни моё слово, завтра вспомнят и прославят и Сталина, и Гитлера. Немало найдётся и священников, а, пожалуй, и епископов, которые прославят Сталина, потому что он возродил Русскую Православную Церковь, потому что он восстановил Россию в её дореволюционных границах, потому что он после Победы провозгласил первый тост за великий русский народ, потому что он, пусть и недоучившийся семинарист, - Император.
Я стал горячо возражать, так и не дочитал статью, а о. Александр молчит, улыбается да бороду ерошит.
Прошло двадцать лет, и я вижу, что о. Александр был совершенно прав. Дракон зализал рану, сменил обличье и нынче жив-здоров. В первых рядах главных апологетов Дракона шагают сегодня члены нашей Русской Православной Церкви. Меня мало волнуют результаты социологических опросов, меня мало волнует, что кричат Зюганов, Баркашов и их сподвижники. В первую очередь меня волнует моя Церковь. Если мои собратья, члены Русской Православной Церкви, произносят имя Иосифа Сталина, Ивана Грозного, Гришки Распутина или Георгия Жукова с придыханием, значит, какие-то члены нашей Церкви опасно больны. Если один член страждет - всё тело болеет.
Недавно попали мне в руки «Листки Святогорского монастыря» за 2005 год, изданные по благословению архиепископа Псковского и Великолукского Евсевия, редактор «Листков» - игумен Макарий (Швайко). Вот редакционная статья (без подписи) под названием «1941-1945 годы. Божие определение». Сохранена орфография и пунктуация подлинника.
На пряжках немецких солдат была надпись «С нами Бог». Но Бог был с нами и мы победили. Много угодников Божиих молились о Победе в России, молились православных церквях.
В 1941 году патриарх Антиохийской церкви Александр III обратился с посланием к христианам всего мира о молитвенной и материальной помощи России. Митрополит Ливанских Гор Илия взял на себя сугубый молитвенный подвиг, он спустился в каменное подземелье, куда не доносился ни одни звук с земли, где не было ничего, кроме иконы Богородицы. На третий день ему было явление самой Матери Божией. Матерь Божия избрала его, чтобы он передал народу России определение Божие: 1) Должны быть открыты по всей стране храмы, монастыри, духовные семинарии и академии. 2) Архиереи и священники должны быть возвращены из лагерей и с фронта и начать служить. 3) Сейчас готовится к сдаче Ленинград. Но сдавать его нельзя. Пусть вынесут чудотворную икону Казанскую и обнесут ее с крестным ходом вокруг города. Тогда ни одни враг не ступит на святую его землю. Это избранный город. 4) Перед Казанской иконой нужно совершить молебен в Москве, затем икона должна быть в Сталинграде, который сдавать нельзя. Казанская икона должна идти с войском до границ России. 5) Когда война окончится митрополит Илия должен приехать в Россию и рассказать о том, что было ему открыто в 1941 году.
Выйдя из затвора митрополит Илия связался с представителями Русской церкви и Советского правительства. Его письма и телеграммы хранятся в Государственном архиве. Сталин вызвал к себе митрополитов – Сергия (Старгородского) и Алексия (Симанского), и обещал им исполнить все требования, которые передал митрополит Илия. В этот самый критический момент войны, когда уже был готов приказ о сдаче Ленинграда, когда правительство эвакуировалось из Москвы, и казалось, что нет никакой возможности спасти страну, из Владимирского собора г. Ленинграда была вынесена Казанская икона Божией Матери и обнесена с крестным ходом вокруг города. Молебны были отслужены в Москве и Казанская икона доставлена в Сталинград. Когда в 1942 году завязалась Великая Сталинградская битва, икона находилась в расположении наших войск. Натиск отборных немецких дивизий был чудовищный, защитники города остались на маленьком пятачке у Волги под командованием генерала Чуйкова, но немцы не смогли сломить наших воинов, там с ними была Казанская икона Божией Матери. Знаменитое Сталинградское наступление наших войск 19 ноября 1942 года началось молебном перед Казанской иконой, тогда, перед сигналом к наступлению, легендарный маршал Жуков сказал: «С Богом!»
Осенью 1943 года Сталин вызвал митрополитов Сер­гия, Алексия и Николая. По их просьбе он приказал на са­молетах доставить в Москву сидящих в лагерях архиереев и священников, в течение трех дней был собран помест­ный Собор Русской Православной церкви, на котором митрополит Сергий был выбран Патриархом Московскими Всея Руси. Собрать церковный Собор в Москве в то вре­мя это было поистине чудо.
День Пасхи 1945 года пришелся на 6-е мая - День По­бедоносца Георгия. Во время войны и послевоенное время были открыты 20 тысяч храмов, возобновлены Троице ­Сергиева и Киево-Печерская Лавры и другие монастыри, открыты Духовные Академии и семинарии. И наконец в 1947 году Сталин выполнил свое последнее обещание. От имени Советского правительства митрополит Илия был официально приглашен в Советский Союз. Перед приез­дом митрополита Илии Сталин выз­вал патриарха Алексия I (был избран патриархом Всероссийским в 1945 го­ду, после кончины патриарха Сергия) и спросил, чем может отблагодарить митрополита Илию Русская церковь. Тогда Святейший предложил пода­рить список иконы Казанской Божи­ей Матери, крест с драгоценностями и панагию, украшенную драгоценными камнями из всех областей страны.
Осенью 1947 года митрополит Илия прибыл в Москву, встреча была торжественной. На церемонии встречи ему были преподнесены икона, крест и панагия. Владыко Илия с великим благоговением принял эти дары. Тогда же Советское правительство наградило его Сталинской пре­мией за помощь России во время войны. От премии Владыко отказался, сказав, что монаху деньги не нужны, пусть они пойдут на нужды страны, и что сам он привез 200 ты­сяч долларов для детей-сирот, родители которых погибли на войне. Тогда же в сопровождении Косыгина и др. чле­нов правительства митрополит Илия приехал в Ленинград. Храмы, где служил Владыко, не могли вместить всех моля­щихся. Близлежащие улицы и площади были переполнены народом. Во Владимирском соборе Владыко Илия возло­жил драгоценный венчик на икону Казанской Божией Ма­тери. И там же с амвона он рассказал, как в 1941 году ему явилась Сама Божия Матерь с определением Божиим для России. После этого митрополит Илия еще дважды посе­щал нашу страну в 1954 и 1963 года
Протоиерей Василий Швец (ныне здравствующий кли­рик Псковской епархии) был свидетелем всех трех приез­дов митрополита Илии. В своих воспоминаниях он подробно описывает эти события.xiv

Весь этот рассказ от начала и до конца – развесистая клюква. Приплетать к таким вымыслам Пресвятую Богородицу – грех, преднамеренное кощунство.
По словам анонимного автора повествования, все события датируются 1941 годом. «Сталин вызвал к себе митрополитов – Сергия (Старгородского) и Алексия (Симанского), и обещал им исполнить все требования, которые передал митрополит Илия». Во-первых, никто из историков таких «вызовов» не знает. Митрополит Сергий был эвакуирован в 1941 году в Ульяновск, где жил до конца августа 1943 года. Митрополит Алексий в страшные дни блокады оставался со своей паствой в Ленинграде. Всеми делами Русской Православной Церкви ведал в Москве митрополит Николай (Ярушевич).
«Весной-летом 1943 г. в руководстве страны обсуждался вопрос о том, какому органу поручить проведение новой религиозной политики. <…> Тогда же родилась идея встречи И. Сталина с её иерархами. К ней стали интенсивно готовиться. С июля начались оживлённые переговоры работников НКГБ с представителями Патриархии – митрополитом Николаем (Ярушевичем) и управляющим делами протоиереем Н. Колчицким. Органами госбезопасности И. Сталину были представлены подробные материалы о состоянии Церкви, наиболее видных её руководителях, патриотической деятельности духовенства, возможных кандидатах для избрания Патриархом и т.д. <…>
В конце августа 1943 г. власти разрешили возвращение митр. Сергия их эвакуации, о чём он уже неоднократно просил сам. К примеру, 3 июля нарком госбезопасности В.И. Меркулов докладывал А.С. Щербакову: «Руководители церковных центров… в последнее время высказывают большое недовольство таким длительным пребыванием в эвакуации. Митрополит Сергий даже опасается отстранения его от руководства церковью в связи с тем, что находящийся в Москве митрополит Николай (Ярушевич) не только управляет практическими делами Московской Патриархии, но и состоит членом Чрезвычайной государственной комиссии по выявлению и расследованию немецких зверств, принимает по церковным вопросам иностранных представителей и корреспондентов».»xv
Итак, первое требование, которое передал митрополит Илия: «Должны быть открыты по всей стране храмы, монастыри, духовные семинарии и академии». В 1941 и в 1942 годах «Божье определение» выполняли только Адольф Гитлер и офицеры Вермахта, да и то частично. На оккупированной немцами территории было открыто несколько сот православных храмов. Сталин не открыл в 1941, 1942 годах ни одного храма, монастыря, семинарии или академии.
Второе требование: «Архиереи и священники должны быть возвращены из лагерей и с фронта и начать служить». Ни архиереев, ни священников из лагерей не выпускали ещё долго, и «начать служить» им было негде, храмы и монастыри оставались закрытыми.
Третье требование не было и не могло быть выполнено. Очень бы любопытно узнать: в какое время года шли ленинградцы крестным ходом с Казанской иконой, кто их кормил-поил в пути, что в это время делали немецкие танки, пушки, самолёты, кто шёл во главе крестного хода… Что-то в биографиях Патриарха Алексия (Симанского) такого значимого эпизода нет.
Никаких крестных ходов с Казанской или любой другой иконой в дни блокады вокруг Ленинграда не было. Жаль, автор не был знаком с товарищем Андреем Александровичем Ждановым – тогдашним первым секретарём Ленинградского обкома – он бы ему устроил «крестный ход»!
Почему город на Неве – колыбель трёх проклятущих революций – «избранный город», с каких пор его земля стала «святой»? Это тоже «Божье определение 1941 года» или цитата из откровения митрополиту Гор Ливанских?
Четвёртое требование. В Москве, конечно, молебны служили каждый день, для этого ничьи требования не требовались. Но если бы кто-то посмел в первые дни войны сказать, что немцы дойдут до Волги, но «Сталинград сдавать нельзя», его немедленно пристрелили на месте как фашистского агента и провокатора.
Где митрополит Илия отыскал «представителей Русской Церкви» в 1941 году? Никаких молебнов перед наступлением 19 ноября 1942 г. не было, «легендарный маршал Жуков» относился к Русской Православной Церкви примерно так же, как Верховный Главнокомандующий Сталин или председатель Союза воинствующих безбожников Емельян Ярославский.
Опубликованная в «Листках» статья – это целая гроздь «благочестивых» сказок: сказка о великом молитвеннике, бескорыстнейшем друге России из Антиохийского Патриархата; сказка о богобоязненном сыне Православной Церкви Иосифе Сталине; сказка о гениальном русском полководце Георгии Жукове… Эти сказки неразрывно связаны со сказками о благочестивейшем государе Иване Грозном, о богодухновенном старце, пророке и чудотворце Григории Распутине и с прочей мифологией государственников ХХI века. Об этой губительной тенденции в современном Православии очень хорошо говорит протоиерей Георгий Митрофанов:
«В нашем религиозном сознании формируется новый пантеон «подвижников благочестия» уже не «первой в мире страны социализма», а нео-Святой Руси: со «святыми царями» в лице Ивана Грозного и Иосифа Сталина, со «святым воителем» Георгием Жуковым, с харизматическим «великим святым старцем» Григорием Распутиным. Вот когда этот «пантеон святых», усиленно тиражируемый сейчас на многих приходах, станет претендовать на то, чтобы стать средоточием церковной жизни очень многих, мы неожиданно обнаружим, что многие из тех, кто ходит в наши храмы, на самом деле даже не представляют себе, что же такое Церковь и Кто же такой Христос. Ибо только полное забвение Христа может побудить наших современников возводить в ранг подвижников благочестия, в ранг великих русских патриотов людей, на протяжении длительного времени уничтожавших всё лучшее, что было в нашей стране и в нашем народе».xvi
«Во время войны и послевоенное время были открыты 20 тысяч храмов» - вздор, ни один баснописец такие цифры не называл. Даже в коммунистическом агитпропе такой цифры не было. Однажды, правда, председатель Совета по делам Русской Православной Церкви Г.Г. Карпов указал приблизительно такое число приходов, но брошюрку с его статьёй выпустили только на языках стран Восточной Европы. Сомневаюсь, что автор разыскал одну из них и перевёл на русский язык. Говорят, что во время Второй мировой войны, когда бои шли на всех фронтах, в том числе и на информационном фронте, Сталин «решил не отставать от Гитлера в благочестии». Но здесь всё же Гитлер победил, Сталин довольствовался почётным вторым местом.
«Даже после сентября 1943 г. число открытых, по разрешению советских властей, церквей было очень невелико, гораздо меньше, чем в оккупированных немцами областях, что отмечалось и в советской печати. Так, если по всему Советскому Союзу в 1947 г. было 14092 действующих православных храма (включая 2491 храм, перешедший от униатов), то из этого числа непосредственно по разрешению Совета по делам РПЦ было открыто всего 1270 православных храмов; а на территориях, занятых немцами и румынами, за время оккупации было открыто 7547 храмов. И не мудрено, учитывая ту сложную процедуру, которую разработал Совет по делам РПЦ и принял Совнарком 28 ноября 1943 г. под № 1325».xvii
Правда, в 1947 году Сталин выполнил своё «последнее обещание» - митрополита Илию пригласили в Советский Союз и наградили Сталинской премией. Как сказал В. Маяковский, «неважная честь» - попасть в компанию таких лауреатов и приколоть к рясе медаль с профилем слуги антихриста. Впрочем, и это – выдумка. Сталинская премия митрополиту Илии присуждена не была. Никакие деньги на детей он не жертвовал. Ни один исследователь никакими документами подтвердить подобные факты не может. Зато есть масса документов, подтверждающих другие общеизвестные факты.
Запрос в Интернете «Митрополит Гор Ливанских Илия» предлагает ссылку на Википедию. Вот выдержки из статьи «Илия (Карам)»:
«Первая поездка митрополита Илии в СССР, согласно имеющимся документам, состоялась в ноябре-декабре 1947, по приглашению Московского Патриархата. Протокольная сторона визита детально изложена в Журнале Московской Патриархии № 1 за 1948 г. Гость служил во многих храмах Москвы, Ленинграда, Киева и Одессы; получил в дар лично от Патриарха Алексия I, приходов, священников и прихожан множество ценных икон, многие в дорогих окладах. Патриарх писал о госте своей сестре: «Он едет, обременённый подарками. В частности, я ему дал: облачение, митру, белый клобук и икону в жемчугах, большой портрет в раме, чашу, дискос и весь прибор <…> Кроме того, на нём моя шуба (беличья)». 20 ноября Илия посетил Мавзолей В.И. Ленина.
Чрезвычайно радушная встреча митрополита, судя по рассекреченным в 1990-х документам, объясняется тем, что руководство СССР и Патриархия в тот период находились в процессе подготовки имевших состояться в 1948 празднования 500-летия автокефалии Русской Церкви и приуроченного к нему Совещания Глав Православных Церквей; последнему придавалось большое значение как внешнеполитическому мероприятию, призванному узурпировать лидерство во вселенском православии у Константинопольской кафедры. Древние восточные патриархаты рассматривали сам факт созыва Совещания Московским Патриархом как посягательство на прерогативу Константинополя и не собирались присутствовать на нём на высшем уровне. Караму в его беседах с Патриархом Алексием удалось создать несомненно ложное впечатление, что Антиохийский Патриарх не намерен следовать в фарватере Фанара. Так, в своём письме Председателю Совета по делам РПЦ Г.Г. Карпову от 20 ноября 1947 Патриарх писал: «<...> М[итрополит] Илия вызвался быть нашим официозным (не официальным) посредником между нами и П[атриар]хами греками — и тут, по его мнению, решающим фактором является степень нашей возможности давать им деньги <...> доминирующим мотивом его высказываний является вопрос о материальной помощи: деньгами, богослужебными предметами, парчой, панагиями, крестами, митрами и т.д. Говорили подробно и о подворьях, и о будущем Совещании.»
В конце 1990-х в СМИ получила широкое распространение легенда о некой особой миссии Илии Карама, связывающая его имя с Казанской иконой в Князь-Владимирском соборе Ленинграда, его личной встрече с И. Сталиным.
Источником легенды, видимо, является протоиерей Василий Швец, встречавшийся с Илиёй в 1963 в Пскове и изложивший её без каких-либо ссылок на источники в статье «Чудеса от Казанской иконы Божией Матери»; также её излагает Сергей Фомин в своей книге «Россия перед вторым пришествием». Никаких документальных свидетельств встречи Карама с И.Сталиным не существует, хотя из переписки между Патриархом Алексием и Карповым видно, что митрополит просил о таком «свидании» в 1947.
Старейший клирик Санкт-Петербургской епархии протоиерей Василий Ермаков († 3 февраля 2007), бывший очевидцем приезда Илии Карама в Ленинград, отзывался о нём как о «проходимце, собиравшем и увозившем русское национальное достояние».
Воспоминания митрополита Питирима (Нечаева) о половине 1940-х:
«Сейчас, говоря о той эпохе, часто упоминают митрополита Гор Ливанских Илию Карама — что он был молитвенником, большим другом России и т. д. Может быть, конечно, и так, только у нас полушутя называли его «грабителем». Увидит икону на аналое: «О, Матерь Божия! Матерь Божия!» — бросается к ней, целует, что-то бормочет на своем языке, — содержание речи сводится к тому, чтобы ему отдали икону. И не откажешь... В Одессе митрополит Борис (Вик) — уж на что умный человек — а имел неосторожность пригласить его к себе в келью — так потом пришлось чуть не все иконы со стенки дарить. Я все это увидел, когда был еще восторженным юношей, и впечатление осталось на всю жизнь. Потом, когда бывал на Востоке, видел там множество русских икон — в золотых окладах с драгоценными камнями. Еще бы! Колчицкий тогда с амвона вещал: «Православные! К нам прибывают восточные Патриархи, которые молятся за нас у своих древних святынь. Вы можете принести им в дар имеющиеся у вас иконы». И понесли, бедные, у кого что еще оставалось… Всегда говорю, что грехов у меня, конечно, много, но в одном я чист: никогда ни одному из них не подарил ни единой вещи».»xviii
Существует гипотеза, что умный и предельно циничный Сталин просто использовал легковерного и наивного митрополита: Сталину нужны были влиятельные союзники на Ближнем Востоке, поближе к мировым запасам нефти. А митрополит Илия, в свою очередь, использовал легковерных и наивных православных христиан Советского Союза в своих личных корыстных целях.
«Однако даже отношения с союзниками по антигитлеровской коалиции были здесь не главными. Внешнеполитические планы И.Сталина являлись гораздо более глобальными. С весны 1943 г., когда исход войны стал ясен, он начал размышлять о будущем послевоенном «переделе» мира, разрабатывать планы создания мировой державы. В этих имперских замыслах церкви отводилась немаловажная роль. 5 июня 1943 г. Сталин подписал секретное постановление Государственного комитета обороны «Об утверждении мероприятий по улучшению зарубежной работы разведывательных органов СССР», в котором религиозные организации впервые были отнесены к категории интересов советской внешней разведки».xix
Все эти факты, свидетельствующие о истинных мотивах поведения «отца всех народов», о количестве храмов, открытых Гитлером и Сталиным, о числе выпущенных из лагерей и тюрем священнослужителей легко найти в любом справочнике, в любом серьёзном исследовании по истории Русской Православной Церкви ХХ века. Но приходскому священнику недосуг читать монографии, ему вполне достаточно «Листков» с грифом «По благословению архиепископа Псковского Евсевия». Священник выходит на амвон с крестом в руках и говорит: «Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа. Двадцать тысяч православных храмов открыл Иосиф Виссарионович Сталин. Аминь». Прихожане тоже далеко не все профессиональные историки, не у всех профессор Шкаровский и профессор Поспеловский на книжной полке. Зачем профессора, если есть батюшка. Двадцать тысяч, значит двадцать тысяч. «Аминь», - отвечают верные и понесли благую весть по домам. Тираж «Листков» - 1 000 экз.
Велик соблазн сказать, что Псковская епархия – уникальный заповедник волюнтаризма и невежества. Но в других местах, пожалуй, ещё хуже.
Серафимо-Дивеевский монастырь – один из главных духовных центров Российского Православия. В 2004 году напечатана книга о священнике этого монастыря иеромонахе Владимире (Шикине). Называется книга «Пасхальная память», автор-составитель – Е.В. Ерофеева, тираж 40 000 экз. Сорокатысячный букет современного антихристианства. Прочтёт человек книжку и поймёт, что спасается он не верой и не делами. Апостол Павел и апостол Иаков оба отвергнуты за ненадобностью и ветхостью. Отвергнуто и Евангелие с его слишком простым и слишком ясным «люби Бога и люби ближнего и спасёшься». Спасение или гибель человека и его души зависят исключительно от ИНН, от типа документов, которые он носит в кармане и от покаяния за ритуальное убийство Государя Императора Николая Александровича.
Краснокожий, молоткастый-серпастый со звездой советский паспорт – годится, сей документ сотериологически нейтрален, с ним надежда на спасение сохраняется. Но как только принял новый паспорт – приковал себя несокрушимыми цепями к невидимой колеснице врага рода человеческого, и он отведёт тебя, раба, в своё царство. ИНН рушит все заклепы, против него бессильны все христианские Таинства, он претворяет в ничто крещение, миропомазание, исповедь, Евхаристию.
«Принятие личного цифрового кода будет означать отречение от христианского имени человека (батюшка объяснял далее, ка­ким образом это прикровенно станет отречением - от Христа). По учению Святой Церкви, в имени человека таинственно пребы­вает энергия его души, так же как в имени Бога пребывает энергия Божества. Благое имя человека, данное при святом Крещении, со­единяет его с Богом, энергию человеческой души с энергией Боже­ства. Святое имя содержит в себе благодатную силу, действующую на душу его обладателя посредством небесных покровителей. Также точно неблагое имя или злое - соединяет человека с энергией покровительствующего ему демона (Ганнибал - милость Ваала, ха­ри-Кришна - черная благодать и т.д.) Человек, не носящий свято­го имени, не вписан в «Книгу Жизни». (Aп. 13,8). Его душа после смерти вместе с именем идет в погибель. Как говорит Премудрость: Имя грешников неблагое потребится. Пецыся о имени, то бо тu пребывает паче тысяч сокровищ злата (Сир. 31, 13).
Предлагаемый личный код человека либо непосредственно, либо при исполнении финансовых операций будет включать в себя число 666, то есть код главного компьютера в Брюсселе с именем «Зверь». Как известно, это цифровое имя сатаны. Через личный код нас хотят соединить с ним - в этой и иной жизни. Согласно От­кровению святого апостола Иоанна Богослова, оказать действен­ное сопротивление антихристу, отказать ему в поклонении смогут только те, кто будет иметь христианские, то есть святые имена, за­писанные в «Книге Жизни», которые поминаются пред Богом, участвуют в таинствах Церкви.
Соединение добровольно принятого цифрового имени с числом 666 будет означать сообщение человеческой души с душой антихриста. Как при отречении от Христа и пере­ходе в другую религию, секту или при вступлении в масонскую ло­жу главным условием является отказ от святого имени и принятие нового. Таким образом проис­ходит посвящение человеческой души дьяволу. В противоположность таинству святого Крещения, где крещае­мый, получив святое имя, - сочетается Христу, и человек отрекается от сатаны и всех дел его. Даже притворное или условное отре­чение от христианского имени - лишает человека благодати. По­этому принявшие код - не устоят и примут печать, если не сугубая милость Божия.
Послушник одного старца, встретив на пути еврея, поддался его уговорам и произнес: «Допустим, что я - не христианин». После чего опять исповедал Христа – Богом, а себя – крещеным. Но его старцу было отрыто, что благодать Божия при слове «допустим» отошла от ученика. «Это ответ тем, - говорил отец Владимир, - которые считают, что номер и смарт-карту они примут, а печать – не примут. Идентификационный номер брать нельзя ни в коем случае». Батюшка сокрушался: «Они хотят создать на земле – царство подданных сатане. Сегодня решается, с кем мы хотим остаться и что выберем: ад или Царствие Небесное».»xx

На первой странице книги «Пасхальная память», естественно, и первая наглая ложь: «По благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II». Нет, в этом Патриарх неповинен, никакой ответственности за это антихристианское учение он не несёт.
Здесь же, неразрывно с ИНН, - новорождённый догмат о спасении. Господь наш Иисус Христос, нас ради человек и нашего ради спасения взял на Себя грехи мира, добровольно принёс Себя в жертву на Кресте. Точно так же и Государь Император принёс себя в Жертву Искупления за грехи всего русского народа. Все мы предали Царя и вместе с Ним (так, с большой буквы, написано в книге) – Бога.
Мне кажется, что отсюда неизбежно следует вывод: страшный грех цареубийства и отречения от Бога тяготеет над Святейшим Патриархом Тихоном, над митрополитом Кириллом (Смирновым), митрополитом Вениамином, над всеми участниками Поместного Собора 1917-18 годов: они осудили сам акт зверского бессудного убийства, но нам не известно собственное конкретное покаяние за цареубийство кого-либо из членов Собора. Кстати, проповедуемое в книге неслиянное и нераздельное триединство Бог-Государь-Держава тоже было далеко не очевидной истиной для участников упомянутого Собора.
«Совершив поклонение Кресту на Крестопоклонной неделе Великого поста, отец Владимир провел аналогию между распятием Бога и принесением себя в Жертву Искупления за грехи русского народа Государя Николая II. Несмотря на всем известные трудности подобных проповедей в Дивеево, батюшка во все царские дни призывал нас к сугубому покаянию перед Государем. Плакал сам, вслед за ним начинали плакать молящиеся в храме. Исповедуя людей, батюшка широко распространял между приезжавшими в Четвертый удел Божией Матери обширный текст покаянной молитвы с перечислением грехов перед Богом, Царем и Отечеством, в которых покаялись, увы, далеко не все мы».xxi
«Подобно тому, как Христос был распят на Голгофе за грехи всего мира, всеми оставленный, так и Царь принесен в жертву за грехи всей России, также оставленный беззащитным в руках врагов народа и Бога. Это был день, когда Церковь отмечает память благоверного русского князя Андрея Боголюбского, зверски убитого заговорщиками в 1147 году. Как тогда, так и теперь многие примеры убеждают нас в том, что существует могучая и страшная, необыкновенно хорошо организованная тайная сила, обладающая огромными средствами. Эта сила ставит перед собой цель уничтожения Православия, она хочет гибели всего русского народа, как наследника и хранителя Православия, духовного и физического разложения детей и юных. <…>
На стене подвала дома Ипатьева следствие обнаружило каббалистическую надпись. Расшифрованная позднее, она гласила: «Здесь, по приказу тайных сил, Царь был принесен в жертву для разрушения государства. О сем извещаются народы».
Тайными изуверами иудейского племени при активном соучастии и молчаливом попустительстве большей части русского народа и ряда отступников из христиан – было совершено ритуальное человеческое жертвоприношение, отвечающее всем основным требованиям иудейского религиозного культа.
С момента убиения Царя как «удерживающего» «тайна беззакония» получила свободу. И все мы являемся свидетелями безудержного распространения не просто зла, но откровенного сатанизма – во всем мире».xxii

Мы – христиане последних дней! Седьмой день при дверех! Двухтысячелетнее учение христианства уже не отвечает реальности сего дня. Слабую надежду на спасение имеет лишь тот, кто ежедневно и ежечасно будет молиться Иисусу Христу и Государю Николаю II, ритуально убиенному главному Богоносцу. Я не придумал, так Его должность в книжке обозначена – главный Богоносец.
Один из страшнейших смертных грехов – читать псевдодневники Анны Вырубовой и псевдописьма старца Гришки Распутина, они некую тень на Августейшую Семью бросают.

«Отец Владимир широко использовал в слове к народу о Царе проповеди протоиерея Александра Шаргунова, которого глубоко чтил. Прежде чем что-то процитировать, он всегда говорил о замечательном пастыре нашего времени хотя бы несколько фраз. На всенощной дня убиения Царской Семьи батюшка прочел предисловие, написанное отцом Александром к книге: «Царственные мученики в воспоминаниях верноподданных». Помню, как батюшка произносит слова проповеди, как льются слезы из его глаз. Стоящая рядом со мной неизвестная мне женщина вытирает заблестевшие глаза и с удивлением произносит, обращаясь к мужу и сыну: «Значит, все лгали, Царь ведь и вправду – святой!»»xxiii

Московский протоиерей Александр Шаргунов особо выделен из тысяч православных священнослужителей современной России. Богословие протоиерея Александра сродни богословию отца Владимира. Протоиерей Алекскандр правильно учил Царя чтить и за коммунистов голосовать. Они, коммунисты, нравственность возрождать будут.
«В книге всемирно известного учёного Владимира Ивановича Даля «Разыскание о убиении евреями христианских младенцев и употреблении крови их (Санкт-Петербург, 1844) читаем следующее: «В 1454 году в Вене казнено несколько евреев за то, что убили ребенка, вынули его сердце, сожгли в порошок и пили его в вине» (стр. 42)
Об этом же пишет и бывший раввин, обратившийся в христианство, монах Неофит в своей работе: «О тайне крови у иудеев в связи с учением Каббалы» (Санкт-Петербург, 1914): «Иудеи убивают христиан по трем причинам: во-первых, из адской ненависти ко Христу; во-вторых, для разных магических и каббалистических упражнений, ибо они знают, что Диаволу приятна человеческая кровь, а в особенности христианская; в-третьих, из религиозных побуждений. (гл. 10) В этот день они оплакивают разрушение Иерусалима Титом Веспасианом. Поэтому случаю натирают кровавым пеплом себе виски (…)В этот день все иудеи обязаны есть крутые яйца, посыпанные этим пеплом. Этот обычай носит у них название «Сцидо амафрекес» (…) На первый взгляд удивительно, что соль заменяется каким-то пеплом или порошком. Но этот пепел заменяет собой не соль, а свежую христианскую кровь» (гл.7).
Недалеко от места сожжения убиенных ипатьевских узников следователь Н.А. Соколов обнаружил скорлупу от полусотни куриных яиц. Остается напомнить, что наш Государь Николай Александрович вместе с Семьей и приближенными во исполнение талмудических предписаний был убит 4 июля (ст.ст.), то есть за несколько дней до обряда «Сцидо амафрекес», а потом был сожжен в прах для окончательного завершения каббалистического ритуала – празднования мести гоям.»xxiv

Вот и пожинаем обильные плоды не то шести, не то семи «возрождений» под сенью свастики, серпа и молота. Нисколько не сомневаюсь, что Адольф Гитлер и Альфред Розенберг, немного сократив, горячо рекомендовали бы «Пасхальную память» своим единомышленникам и последователям во всем мире, но в первую очередь, разумеется, в России: учение Православной Церкви, оказывается, ничем не отличается от учения национал-социалистов.
А. Розенберг был непоколебимо убежден, что его смерть – ритуальное убийство, совершаемое всё той же могущественной тайной силой, которая зарезала князя Андрея Боголюбского. Когда перед самой виселицей ему предложили что-то сказать, он воскликнул: «Вы празднуете Пурим 46-го года!»
Президент РФ создал своим Указом комиссию по противодействию фальсификации истории. За фальсификацию предусмотрена уголовная ответственность, можно попасть на два-три года в лагерь общего режима. Я крайне скептически отношусь к этому Указу, но, думаю, следовало бы создать в Московской Патриархии комиссию, которая периодически публиковала бы некий index librorum prohibitorum: такие-то книги не рекомендуется приобретать для епархиальных библиотек и духовных семинарий, такие-то не рекомендуется продавать в церковных книжных лавках, на таких-то имя Святешего Патриарха стоит незаконно, Патриарх не благословлял печатать эту галиматью и ответственность за неё не несёт. Сегодня «Пасхальную память» продают в монастырях, паломникам настоятельно рекомендуют приобретать. Тираж, напомню, 40 000 экземпляров.
Сравнительно недавно, в 2002 году, я попытался приобрести в храмах Москвы какие-нибудь труды профессоров Парижского Богословского института, отцов Александра Шмемана, Иоанна Мейендорфа, архимандрита Киприана (Керна). В нескольких храмах ответили безапелляционно: «Еретиков не держим». А митрополита Антония (Блюма), о. Александра Меня? – «Тем более! Они в «Белом братстве» состоят!». Что за братство такое – по сей день не ведаю, нет уже митрополита с нами.
Очень хотел бы показать «Пасхальную память» своим старшим друзьям, учителям-наставникам – о. Андрею Сергеенко, о. Сергию Гаккелю. Мы часто беседовали с ними о нацизме; но их, увы, тоже с нами уже нет.
Возвращаюсь к идее index librorum prohibitorum. Боюсь, одними из первых туда придётся включить труды покойного члена Священного Синода митрополита Ленинградского Иоанна (Снычёва). Царебожники, младостарцы, борцы против новых паспортов, антиИНН-щики, поклонники Ивана Грозного и Григория Распутина очень чтят митрополита Иоанна.
Уму не постижимо, звучит полнейшим абсурдом, но приходится сказать, что прославлению человека, который уничтожил больше священнослужителей и разрушил больше храмов, чем любой иной злодей, когда-либо живший на земле, активно способствует официальный учебник истории Русской Православной Церкви ХХ века для наших духовных семинарий. Автор учебника – профессор протоиерей Владислав Цыпин. Книга издана по благословению, но не провинциального архиерея, а Святейшего Патриарха Московского и всея Руси. Его Святейшество написал к книге предисловие, в котором рекомендует не только студентам, но даже исследователям внимательно изучать сей труд. Предисловие заканчивается так: «Надеюсь, что в настоящем курсе Истории Русской Церкви каждый читатель, студент или исследователь, откроет для себя большой и ценный материал, который позволит ему полнее и глубже осознать и уяснить проявление в нашей отечественной истории путей спасительного Божественного Промысла».xxv
Несомненно, любой читатель, студент и исследователь, откроет для себя большой и ценный материал, когда познакомится с учебником. К сожалению, сами исследователи дают книге не столь восторженную оценку.
«Военному периоду истории Русской Православной Церкви определённое внимание уделял протоиерей Владислав Цыпин, но новых источников он при этом практически не исследовал, ограничиваясь использованием уже опубликованных материалов. На труды церковных историков сильно влияла их юрисдикционная принадлежность. Резко отрицательно оценивались все реформистские течения, не одобрялась и деятельность РПЦЗ. С другой стороны, всячески доказывалась оправданность церковной позиции руководства Московской Патриархии, несколько идеализировалось его отношения с советской властью».xxvi
Профессор Цыпин не дерзает прямо говорить, как редактор «Листков», что во время войны и в послевоенное время было открыто 20 тысяч храмов, но цифры всё же умело подтасовывает в пользу гениального Вождя всех народов. Вот как это делается:
«В послевоенные годы были открыты тысячи новых приходов во всех епархиях, в особенности в Белоруссии и на Украине. В 1946 году Русская Православная Церковь имела 10544, а 1949 году уже 14477 приходов».xxvii
Да, цифры правильные, в 1946 году – 10544, а в 1949 – 14477 приходов. Но «тысячи новых приходов во всех епархиях» - это дезинформация, обычный способ коммунистического агитпропа. Автору учебника отлично известно, что каждое ходатайство об открытии храма и регистрации прихода бродило по бюрократическим инстанциям два-три года. За указанное время (1946-1949) число зарегистрированных приходов увеличилось на 3933 (14477 – 10544), но это не были новые приходы, их никто не открывал. Общеизвестно, что 2491 храм перешёл к Русской Православной Церкви от греко-католиков (униатов), поэтому-то профессор, желая скрыть подлог, пишет: «Во всех епархиях, в особенности в Белоруссии и на Украине». Нет, далеко не во всех и далеко не тысячи. Если из числа 3933 вычесть 2491, останется меньше полутора тысяч. Вот и все сталинские благодеяния, вот и все тысячи, вот и во всех епархиях. К 1947 году было открыто 1270 храмов, остальные, не более двухсот, - до 1949 года. Во многих областях центральной России, Сибири, Дальнего Востока, куда не дошла гитлеровская армия, где не было стихийного открытия храмов, приходы исчислялись не сотнями, как на Украине, и даже не десятками, а жалкими единицами. Сталинский Совет по делам РПЦ всемерно тормозил регистрацию приходов, процент разрешений в разные годы колебался, но всегда составлял весьма скромную цифру.
О ликвидации унии и присоединении униатских (греко-католических) приходов к Русской Православной Церкви профессор Цыпин рассказывает так:
«По инициативе униатского священника Гавриила Костельника в мае 1945 года во Львове образовалась инициативная группа униатского духовенства. Во главе группы стояли также священники Антоний Пельвецкий и Михаил Мельник. К марту 1946 года группа насчитывала уже 986 священников. Целью ее было упразднение унии и воссоединение греко-католиков с Православной Церковью. В канун Собора руководители инициативной группы воссоединились в Киеве с Матерью-Церковью. Во Владимирском соборе Киева была совершена хиротония иеромонаха Антония Пельвецкого во епископа Станиславского и иеромонаха Михаила Мельника - во епископа Самборско-Дрогобычского.
Львовский Церковный Собор открылся 8 марта. В нем участвовало 216 священников и 19 мирян. Председательствовал протопресвитер Гавриил Костельник. Собор возглавил Экзарх Украины митрополит Киевский Иоанн, епископ Львовский и Тернопольский Макарий (Оксиюк), епископ Мукачевский и Ужгородский Нестор (Сидорук), а также новохиротонисанные епископы Антоний и Михаил. Собор вынес постановление: "Церковная уния была навязана нашему народу в XVI столетии римско-католической шляхетской Польшей, как мост, ведущий к колонизации и латинизации нашего украинского и белорусского народа; ...в теперешней нашей ситуации, когда, благодаря героическим подвигам и славной победе Советского Союза, все украинские земли объединены и украинский народ стал хозяином на всех своих землях, было бы неразумно в дальнейшем поддерживать униатские тенденции... Исходя из этих положений, Собор постановил отменить постановления Брестского Собора 1596 года, ликвидировать унию, отойти от Рима и возвратиться в нашу отцовскую Святую Правocлaвнyю веру и Русскую Православную Церковь".. Воссоединение униатского духовенства состоялось в храме святого Юра 9 марта. Миллионы мирян, тысячи священнослужителей через три с половиной века после насильственного отторжения от Православия вернулись в лоно Матери-Церкви. <…>
20 сентября 1948 года великого поборника Православия настигла месть врагов Церкви. Он был убит возле храма Преображения, в котором только что совершил Божественную литургию, своей кровью запечатлев верность Вселенскому Православию.»xxviii
Профессор Цыпин то ли забыл, то ли постеснялся сообщить студентам духовных семинарий, что «великий поборник Православия» протопресвитер Гавриил Костельник все свои действия согласовывал с МГБ и ЦК Коммунистической партии большевиков Украины. Все делегаты Львовского Собора сначала беседовали с группой эмгебешников, отвечали на их вопросы, обещали вести себя «правильно» и голосовать тоже «правильно», и только после такой «присяги на верность» допускались в зал заседаний. Профессор может получить эту ценную информацию из публикаций «Огонька».
В общедоступной литературе давно уже было опубликовано письмо Первого секретаря ЦК КП(б) Украины Никиты Сергеевича Хрущёва товарищу И.В. Сталину. Именно эти товарищи были инициаторами и организаторами Львовского Собора, именно они были великими поборниками Православия, они запечатлели верность Вселенскому Православию, ликвидировав Унию.
«ЦК ВКП (б)
Товарищу СТАЛИНУ И.В.*
Будучи в Москве, я Вас информировал о проведенной работе по разложению униатской церкви и переходу униатского духовенства в православную церковь. В результате проведенной работы из числа униатского духовенства образовалась «инициативная группа». Эта группа прислала в адрес Совнаркома УССР следующие документы:**
1. Письмо в Совет Нар[одных] Ком[иссаров] о положении греко­католич[еской] церкви в Зап[адной] Укр[аине].
2. Письмо "инициативной группы" ко всему духовенству греко­-кат[олической] церкви. Этот документ они разошлют духовенству после того, как мы разрешим существование "инициативной группы". При вручении документов работнику НКВД, который назвался референтом по делам вероисповеданий при СНК УССР Даниленко, они просили, при положительном решении вопроса, "Письмо в Совет НК" не публиковать, пока они второй документ не разошлют всему духовенству по епархиям. Все документы составлены церковниками, в редактировании их наши люди никакого участия не принимали. Посылаю Вам текст нашего ответа. Считаю, что следует согласиться с их просьбой, предоставить им возможность разослать письмо духовенству греко-кат[олической] церкви, после этого опубликовать эти документы в газетах западных областей Украины. Мы разрешили республиканским газетам ввести "сменные полосы" для населения зап[адных] обл[астей] Украины, в которых также можно опубликовать эти документы.
Прошу Ваших указаний.
Если будут у Вас какие-либо замечания по тексту униатских документов, мы сумеем через нашего представителя эти замечания внести.
Относительно нашего ответа "инициативной группе", как Вы посоветуете, послать его за моей подписью или же за подписью уполномоченного по делам русской православной церкви при СНК УССР.
Н. Хрущев
Российский центр хранения и изучения документов новейшей истории (РЦХИДНИ), ф.17, on.125, д.ЗIЗ, л.29-ЗО. Копия.
* Ориентировочно можно датировать началом июня 1945 г., так как в отдел агитации и пропаганды ЦК ВКП(б) копия документа поступила 14 июня.
** Документы датированы 28 мая 1945 г. и подписаны З членами "инициативной группы": председателем - доктором богословия, настоятелем Преображенской церкви Львова Гавриилом Федоровичем Костельником; доктором богословия, священником, настоятелем церкви в Нижанковичах и генеральным викарием Перемышльской епархии Михаилом Ивановичем Мельником; настоятелем церкви в Копычинцах, деканом Гусятинского деканата Станиславской епархии Антоном Андреевичем Пельвецким.

Членам инициативной группы по воссоединению греко-католической церкви с Русской православной церковью.*
По указанию Совета Народных Комиссаров УССР, в ответ на Ваше декларативное заявление от 28 мая 1945 г. сообщаем Вам:
1. Инициативная группа по воссоединению греко-католической церкви с Русской православной церковью санкционируется в Вашем составе, как единственный временный церковно-административный орган, которому дается право руководить в полном объеме существующими греко-католическими парафиями в западных областях Украины и проводить дело воссоединения указанных парафий с Русской православной церковью.
2. Инициативная группа по воссоединению греко-католической церкви с православной церковью должна согласовывать в дальнейшем все правовые вопросы в деле руководства греко-католическими парафиями и воссоединения их с православной церковью с Уполномоченным Совета по делам русской православной церкви при Совете Народных Комиссаров УССР тов. Ходченко П.С. и соответственно в областях с местными уполномоченными.
3. По мере проведения учета деканов, парафий и монастырей греко-католической церкви инициативная группа направляет Уполномоченному по делам русской православной церкви при Совете Народных Комиссаров УССР списки всех деканов, парафий и настоятелей монастырей, которые отказываются подчиниться юрисдикции инициативной группы греко-католической церкви по воссоединению с православной церковью.
РЦХИДНИ, ф.17, оп.125, д.313, л.48. Копия.
* Ответ "членам инициативной группы" прилагался к публикуемому документу N 4.»xxix

Если профессор-протоиерей Владислав Цыпин пожелает получить сведения о дальнейшей судьбе «всех деканов, парафий и настоятелей монастырей, которые отказались подчиниться юрисдикции «инициативной группы греко-католической церкви по воссоединению с православной церковью» и «по мере проведения учёта» попали в списки, ему следует обратиться в Комиссию по посмертной реабилитации на Лубянке.
Вот как и от кого Православная Церковь получила в 1946 году 2491 храм.
Кстати, этот Собор ещё ждет своего исследователя. Это уникальный случай в истории, когда на Соборе, который Русская Православная Церковь признаёт легитимным и канонически полноценным, не присутствовал ни одни епископ этой Церкви. Была «инициативная группа», были епископы Московского Патриархата, но ни одного греко-католического (униатского) епископа там не было. Как оценивает сей канонический казус профессор В. Цыпин?
Ещё один эпизод истории Русской Православной Церкви: возрождение в ночь с 4 на 5 сентября 1943 года. Несомненно, любой читатель, студент или даже исследователь, откроет для себя большой и ценный материал, когда по учебнику профессора В. Цыпина познакомится с историей встречи Председателя Совнаркома И.В. Сталина с тремя митрополитами Сергием (Страгородским), Алексием (Симанским) и Николаем (Ярушевичем).
«31 августа 1943 года Глава Русской Церкви митрополит Сергий возвратился из Ульяновска в Москву, от которой к тому времени фронт откатился далеко на Запад. Вскоре в столицу прибыл и митрополит Ленинградский Алексий. 4 сентября митрополиты Сергий, Алексий и Николай были приглашены в Кремль для встречи с Председателем Совнаркома И.В.Сталиным. Состоялась беседа, в которой принял участие и заместитель Главы Правительства В.М. Молотов. Беседу начал Молотов. Он сказал, что Правительство хочет знать нужды Церкви. В одной из современных публикаций воспроизводится описание этой беседы, сделанное А.Э. Красновым-Левитиным, который о содержании ее мог узнать со слов митрополита Николая. «Митрополит (Сергий - В.Ц.) заговорил спокойно, слегка заикаясь, деловым тоном человека, привыкшего говорить о серьезных вещах с самыми высокопоставленными людьми. Когда Сталин был семинаристом, митрополит Сергий был уже в сане епископа, ректором Петербургской духовной академии. Митрополит указал на необходимость широкого открытия храмов, количество которых совершенно не удовлетворяет религиозные потребности народа. Он также заявил о необходимости созыва Собора и выборов Патриарха. Наконец, он заявил о необходимости широкого открытия духовных учебных заведений, так как у Церкви отсутствуют кадры священнослужителей. Здесь Сталин неожиданно прервал молчание: «А почему у вас нет кадров?», - спросил он, вынув изо рта трубку и в упор глядя на своих собеседников. Алексий и Николай смутились..., всем было известно, что кадры «перебиты» в лагерях. Но митрополит Сергий не смутился. Старик ответил: «Кадров у нас нет по разным причинам. Одна из них: мы готовим священника, а он становится Маршалом Советского Союза». Довольная ycмeшкa тронула уста диктатора. Он сказал: «Да, да, как же. Я семинарист. Слышал тогда и о Вас». Затем он стал вспоминать семинарские годы... Сказал, что мать его до самой смерти сожалела, что он не стал священником. Разговор диктатора с митрополитом принял непринуждённый характер. Затем после чаепития началась деловая беседа, затянувшаяся до трех часов ночи. В ней, помимо Сталина и Молотова, участвовали также технические эксперты. Беседу эту можно назвать в полном смысле этого слова исторической... В тот момент, после десятилетий террора, направленного против Церкви, новый порядок являлся, несомненно, прогрессивным шагом, так как означал возможность легального существования Православной Церкви. В конце беседы престарелый, больной митрополит был страшно утомлен... Сталин, взяв митрополита под руку, осторожно, как настоящий иподиакон, свел его по лестнице вниз и сказал ему на прощание следующую фразу: «Владыко! Это все, что я могу в настоящее время для Вас сделать». И с этими словами простился с иерархами.»xxx
Историк В. Цыпин прав: автор этой очередной развесистой клюквы действительно Анатолий Эммануилович Краснов-Левитин. Впрочем, не совсем автор, скорее – редактор. Записано это было сорок восемь лет назад, в распоряжении Анатолия Эммануиловича никаких документов не было, доступа к архивам КГБ он не имел, пришлось довольствоваться устными легендами. Думаю, небольшой комментарий к истории рождения легенды вполне уместен.
А.Э. Краснов-Левитин отредактировал рассказ Анатолия Васильевича Ведерникова, многолетнего ответственного секретаря Журнала Московской Патриархии. Беседа проходила в Ново-Девичьем монастыре, в кабинете редактора, в 1961 году, присутствовали А.Э. Краснов-Левитин, о. Александр Мень и я. Два-три раза заходил Евгений (отчества не знаю) Карманов, сотрудник ЖМП. Все слушали молча, никто ничего не записывал.
Близкое к этому повествование есть и в книге Марка Поповского об архиепископе Луке (Войно-Ясенецком). Анатолий Васильевич, прочитав подаренную ему автором книгу, с какими-то деталями повествования не соглашался, упрекал автора, что тот исказил факты, но Марк возражал: «Я не историк, я писатель, это художественное произведение. Как говорил Пушкин, так звучит лучше».
А.В. Ведерников несколько раз повторял, что знает подробности встречи в Кремле от своего шефа, редактора ЖМП митрополита Николая, участника встречи.
Митрополит Николай чрезвычайно благожелательно относился к Ведерникову, в ряде документов 50-х годов Ведерникова называют «членом группировки» или «ближайшего кружка» митрополита Николая, в противовес «группировке Чистого переулка». Митрополит дарил Анатолию Васильевичу каждую свою книгу, непременно с трогательными автографами. На одном томе «Речей и посланий»: «Дорогому Анатолию Васильевичу Ведерникову с любовью от автора. Митр. Николай, 26 сент.1947. Москва.» На другом томе: «Дорогому соработнику Анатолию Васильевичу. Митр. Николай. 18. XII. 58. Москва.»
Особой любовью к правде или просто к объективности митрополит Николай не страдал никогда. Эту черту характера с мягким юмором нередко отмечал хорошо знавший его ещё с Парижа профессор протоиерей Андрей Сергеенко. О том же пишет, но без мягкого юмора, профессор Д.В. Поспеловский.
«Митрополит Николай смог вернуться в Москву уже в ноябре 1941 г. Он сразу же начал активно сотрудничать с властями в организации пропаганды за границей и скоро стал представителем патриархии в международных отношениях, и не только патриархии, но и советского правительства. Уже 2 ноября 1941 г. он стал членом Чрезвычайной государственной комиссии по расследованию преступлений, совершенных фашистами на оккупированных территориях. Впоследствии, являясь членом этой комиссии, он был в числе подписавших явно лживое заявление о том, что убийство тысяч польских офицеров в лесу под Катынью было совершено немцами. В последние годы советским и российским правительством официально признано, что это злодеяние совершено НКВД до июня 1941 г.»xxxi
Сборник речей и статей митрополита «Защитим мир!» был напечатан в 1952 году, нынче он – библиографическая редкость. Вот образцы его красноречия:
ГОЛОС СВИДЕТЕЛЯ

Правящие круги США в своем безудержном стремлении клеветать на мою Родину выступили с новой чудовищной провокацией. Своей акцией по поводу так называемого «Катынского дела» они хотят – как это правильно понял весь наш народ – реабилитировать гитлеровских преступников, организовавших убийство в Катыни пленных польских офицеров и солдат. <…>
Катынское злодеяние – одно из самых подлых, самых омерзительных преступлений, совершенных немецко-фашистскими изуверами в их походе против человечества, рожденном бредовыми мечтаниями о господстве над всем земным шаром. На вечные времена вошло это злодеяние в историю как обвинительный акт против тех, кто поведение свое строил на лжи, ненависти, высокомерии, расчетливом, «научно обоснованном» человекоистреблении. И грозные страницы этого акта не смыть никакими химическими реактивами, не выбить никакими атомными взрывами, не выжечь никаким металлом, даже золотом. <…>
Поистине в том черном мире, где жизнь построена на лжи, насилии, обмане, корысти, где для достижения любой цели разрешены все средства, злобная ненависть к странам, люди которых начали жить по правде, перешла уже все границы разума. Ненависть омрачает разум!
Провокаторам не удастся опорочить великую миролюбивую державу, мою Родину – знаменосца во всем мире! Правда сильнее лжи!
Позор да падет на головы тех, кто прибегает к таким приемам клеветнической провокации!
«Литературная газета» № 29 (2902) от 6 марта 1952 г.xxxii

ПОЗОР

<…>На вечные времена покрыли себя позором американские агрессоры в Корее!
Чудовищные действия, совершаемые ими, вызывают в каждом честном человеке ужас, потрясают сердца и умы!
Этим «претендентам на мировое господство» не дали покоя «лавры» Гитлера. Истязать и истреблять всеми способами мирное население Кореи, разрушать памятники культуры и искусства, храмы и жилые дома, варварски пытать и уничтожать военнопленных, - все это, оказывается, не насытило утробу подражателей Гитлера и его подручных.
Грубо и бесстыдно попирая элементарные нормы международного права и принципы гуманности, морали, справедливости, американские агрессоры, как это мы узнали из заявлений правительств Корейской Народно-Демократической Республики и Китая, выступили с бесчеловечной акцией, начав в Корее и в Северо-Восточном Китае бактериологическую войну, объявленную вне закона международными конвенциями, сбрасывая бациллы чумы, холеры, тифа с самолетов на мирное население Кореи и на позиции доблестной Корейской Народной армии и китайских добровольцев. <…>
О, вы, мужественные корейские воины, защитники своей родной земли от захватчиков! О, вы, мирные корейские женщины, дети, старцы и все вы, братья – корейцы, подвергающиеся сейчас ужасному и отвратительному зверству ваших насильников! Все простые, честные люди во всем мире и все мы – душой с вами, переживая ваши страдания и ваше священное негодование против интервентов! Мы верим, что никакие злодеяния не сломят вашей воли к борьбе за Родину, не поколеблют вашего духа!
Русская Православная Церковь через меня и я лично, как один из ее служителей, всецело, вседушно присоединяем свой голос, свое сердце к взволнованному голосу всего нашего народа, голосу протестующей против злодейства совести всего миролюбивого и прогрессивного человечества!xxxiii

По рассказам нескольких близко знавших митрополита Николая людей, он очень переживал, что он – вечно третий: Сергий умер, патриархом стал Алексий, но рядом с ним – непременно какой-то фаворит, а Николаю не доверяют. Сам-то он твёрдо убеждён, что с 1941 года он – неизменно первый!
Профессор Ленинградской духовной академии А.А. Осипов, много лет бывший секретным осведомителем и в декабре 1959 «порвавший с религией», писал в одном из доносов: «Своеобразную партию проходимцев возглавлял в Патриархии Л.Н. Парийский – мелкий фанатик-уставщик, эгоист-себялюбец, злобный, мстительный мещанин. От него Патриарх избавился, ловко подготовив назначение в Ленинград. Митрополит Григорий является в Патриархии министром просвещения. Но сильно влияет и на ряд других дел. Патриарх ему доверяет едва ли не больше всех других. Митрополита Николая затаенно ненавидит, но боится, считая его ставленником большевиков. Митр. Николай имеет основное влияние на «Журнал Моск. Патриархии» и дела издательские. В «Ж.М.П.» после прот. Смирнова и Л.Н. Парийского обосновались два бывших профессора Моск. Дух. Академии, которые ведут свою линию сколачивания «своих людей» вокруг этого «куска пирога», пользуясь покровительством Митр. Николая».xxxiv
Митрополит Николай чрезвычайно гордился, что только его видела в кинохронике вся страна и весь мир, что его приглашают на приёмы в посольства, что он побывал на конгрессах во многих европейских столицах. Только его статьи, речи, послания собраны и изданы в нескольких роскошных томах. Напомню, что Библия была напечатана в СССР впервые только в 1956 году.
По словам профессора Д.В. Поспеловского, митрополит Николай постукивал «куда надо» на своего собрата Патриарха Алексия. Впрочем, как утверждает тот же профессор, собрат в долгу не оставался. Когда в руководстве КПСС решили, что митрополит Николай вышел из повиновения, слишком высоко о себе возомнил, было приказано убрать его со всех постов. Естественно, как всегда руками членов Священного Синода. Патриарх Алексий чуть заколебался: благородно ли «ликвидировать» ближайшего сотрудника, многолетнего сослужителя, с кем десятки раз стояли у Святого Престола, с кем обменивались братским целованием «Христос посреди нас!» Тогда председатель Совета по делам Русской Православной Церкви В. Куроедов показал Патриарху несколько доносов «друга». Сомнения были устранены, совесть успокоена.
«В. Куроедов предложил снять митр. Николая с занимаемого поста. Некоторые сомнения Патриарха были быстро преодолены. Нужно отметить, что руководство Совета не гнушалось и клеветой, всячески множило и подогревало разногласия первого и второго лиц в церковной иерархии. В итоге 21 июня на посту председателя ОВЦС митр. Николая сменил его заместитель архимандрит Никодим (Ротов), возведенный в сан епископа. <…>
15 сентября Патриарх, известив Куроедова об отказе митр. Николая (от перевода в Ленинград – прим. авт.), который, «видимо решил идти ва-банк», предложил в связи с поступлением заграничных материалов о гонениях на него не принимать сейчас решения об освобождении Владыки, а предоставить ему полугодовой отпуск. Однако, в очередной раз оклеветав митр. Николая, В. Куроедов настоял на немедленном полном отстранении его от руководящей работы в Патриархии. Через 4 дня Священный Синод принял решение освободить Николая от поста митрополита Крутицкого и Коломенского с увольнением на покой. А 13 декабря 1961 г. Владыка умер в больнице при странных обстоятельствах. По свидетельству очевидцев, близкие потребовали медицинского свидетельства о смерти. Было сделано врачебное заключение, что болезнь усопшего якобы объясняется «переменой климата».»xxxv
В другой книге М.В. Шкаровский пишет чуть проще: «Умер в Москве 13.12.1961, возможно был убит в больнице по заданию КГБ».xxxvi
Митрополит Николай славословил гениального вождя и учителя всех народов ничуть не громче, но, разумеется, и не тише, чем любые другие высокопоставленные льстецы и подхалимы – в Союзе писателей, в Институте языкознания, в Московской Патриархии: время тогда было такое, обстоятельства требовали. Все стучали, все лгали, все кадили, «жить в обществе и быть свободным от общества нельзя», - учил нас классик.
Человек, безусловно, умный, практичный и образованный, Николай, естественно, в каждом слушателе подозревал сексота и понимал, что количество патоки в повествованиях о Генералиссимусе редко бывает избыточным. С таким расчётом он и рассказывал А.В. Ведерникову о встрече и беседе в Кремле 4 сентября 1943 года. Да и митрополита Сергия не мешает погромче похвалить: очень умный был человек, находчивый, никогда ни перед кем в грязь лицом не ударит, все его уважали. Но зачем весь этот вздор 50-летней давности понадобился протоиерею В. Цыпину сегодня? Он ведь профессор кафедры истории Московской духовной академии, а не баснописец. В общедоступных изданиях много лет назад были опубликованы документы о событиях той памятной ночи в Кремле; доколе будем заниматься мифотворчеством?
В последние несколько лет стало модно говорить, что, мол, нельзя искажать нашу историю. Но повторяющие это выражение забывают (или делают вид, что позабыли), что истории-то у нас без малого сто лет не было, что заниматься историей как наукой было категорически, под страхом «высшей меры социальной защиты» запрещено. Примеры Платонова и Е. Тарле были достаточно красноречивы. Историки выполняли социальный заказ, сегодня один, завтра другой, противоположный, такова диалектика. История была проекцией настоящего на события прошлого, как было сформулировано ещё в 20-е годы. Мне даже не сосчитать, сколько раз за время учёбы мне рассказывали (и, естественно, заставляли повторять) диаметрально противоположные истории о Шамиле, о начале Второй мировой войны, о непримиримых противоречиях между империалистами Великобритании и США, о кровавой банде Тито – Ранковича и т.п. Читаю учебник истории профессора протоиерея Владислава Цыпина и с грустью убеждаюсь, что истории нет и сегодня, во всяком случае – в Московской духовной академии: учебник на кафедре, несомненно, обсуждали, какие-то рецензенты были, неужели не стыдно им, неужели репутация в научном мире продаётся задёшево?
Сентябрь 1943 года был одним из важнейших (пожалуй, самым важным за все годы так называемого «вавилонского пленения») этапом закабаления Церкви коммунистическим государством. Все аспекты жизни и деятельности Церкви были поставлены под контроль КГБ. Даже «красные попы»-обновленцы вряд ли добровольно приняли бы подобную «симфонию».
Профессор Д.В. Поспеловский, крайне благожелательно описывающий всю деятельность митрополита Сергия, один из самых ревностных апологетов современного сергианства, регулярно критикующий все мои публикации, так оценивает события того сентября:
«Достаточно только заглянуть в архив Совета по делам РПЦ, чтобы убедиться в мелочном вмешательстве Совета во все дела РПЦ. Патриарх Алексий обращается за разрешением или, во всяком случае, согласием Карпова на любое церковное мероприятие. Да и в указанном докладе отца Сергия Гордуна приводятся такие примеры, как планы работы Совета: «Подготовка проекта Устава РПЦ (исполнитель – тов. Зайцев К.А.)… Обеспечить контроль по выпуску… номера «Журнала Московской патриархии». Таким образом, на самом деле функции Совета были вполне под стать обер-прокурорским, с той «только» разницей, что ни царское правительство, ни обер-прокуроры не ставили себе целью удушение Церкви и были они хотя бы формально верующими. Здесь же юридически положение Церкви ухудшалось даже по сравнение с эпохой, предшествовавшей 1938 г., когда за соблюдением законности все же следили профессиональные юристы в специальных комиссиях или отделах при ВЦИКе и как-то пытались противостоять произволу ЧК-ГПУ-НКВД. Здесь же Церковь отдавалась непосредственно в руки НКВД-МГБ-КГБ, на произвол наследнику Тучкова (что именно такую функцию занимал в НКВД Карпов до своего официального назначения, видно из характера вопросов, которые ему задавал Сталин 4 сентября 1943 г.)»xxxvii
Советское государство и прежде, до 1943 года, эпизодически использовало высших иерархов Русской Православной Церкви как инструменты своей пропаганды во внутренней и внешней политике, достаточно назвать два интервью митрополита Сергия советским и иностранным журналистам 2 (15) и 5 (18) февраля 1930 года.
Ядовитые семена «возрождения» Русской Православной Церкви, посеянные в сентябре 1943 года, дают обильные плоды по сей день: прошло 66 лет, но вряд ли в ближайшие десятилетия Церковь может мечтать об отделении от государства, о восстановлении принципа соборности, о созыве подлинного Поместного Собора по образцу Собора 1917-18 годов. Без этих фундаментальных условий Она никогда не приобретёт внутренней свободы, никогда не приобретёт права на правду, о чём писали Соловецкие епископы-исповедники, о чём писали И.А. Ильин, А.В. Карташёв, архиепископ Ермоген, о чём злонамеренно молчат сегодняшние историки Церкви. Церковь не может быть орудием, Церковь не может быть средством, однако именно в таком и только в таком качестве Церковь нужна национал-социалистам и коммунистам. Они желают использовать Её, но Она создана Спасителем не для укрепления коммунистического или фашистского режима.
Использование высшей иерархии Русской Православной Церкви было полифункциональным. В 1943 году Сталин уже начал серьёзно обдумывать планы грядущей Третьей мировой войны и отлично осознавал жизненную необходимость коммунистических плацдармов в непосредственной близости от основных мировых источников нефти. Возможно, более близкие, дружеские отношения с Александрийским, Антиохийским, Иерусалимским Патриархами, которыми так интересовался Сталин, могли активно способствовать проникновению коммунистических агентов на Ближний Восток. Именно туда была направлена группа паломников в белых клобуках, оттуда – в Париж, центр русской эмиграции, очаровывать легковерных, наивных, принимавших Совдепию за Россию, о чём с такой горькой иронией писал И.А. Ильин.
Отец Владимир Рожков очень любил митрополита Николая, оставался верен ему до последнего дня, но, к сожалению, всё, что рассказывал ему митрополит в последние два года жизни, о. Владимир унёс с собой. Из того очень немногого, что он рассказал мне, помню лишь общее впечатление – всё, что касалось председателя ОВЦС, было тесно связано с КГБ. Но один рассказ очень удивил меня: митрополит Николай объяснял резкую перемену сталинской церковной политики почти точно так, как через тридцать лет объяснил её профессор Д.Е. Фурман:
«Первым шагом к этому «возрождению» явилось резкое изменение сталинской политики в отношении религии в 1943 г. <…>В какой-то мере, возможно, здесь действовал страх перед немецкой политикой на оккупированных территориях, когда гитлеровцы открывали закрытые нами церкви, и стремление приобрести благоприятный «имидж» у союзников. Но есть, несомненно, и значительно более глубокие причины, коренящиеся в эволюции нашего общества и нашей идеологии.
Наша революция была связана с грандиозными «эсхатологическими» ожиданиями народа, верящего в то, что она приведет к «земному раю». Именно эта вера дала людям силы победить в гражданской войне, именно она побуждала их переносить немыслимые тяготы «строительства социализма», и именно она мешала всем попыткам установления какой-либо терпимости и правопорядка. Но хотя социализм вроде бы был построен, никакого земного рая явно не наступило. «Эсхатологические» ожидания переносятся на коммунизм.<…> Возникает потребность найти какие-то новые идеологические подпорки. И найти их нетрудно. Мы не построили земного рая, но зато мы при враждебном окружении создали мощное государство в рамках старой Российской империи с преобладанием русского населения. Естественной идеологической «подпоркой» в этой ситуации оказываются русский национализм и культ государственности, все более нарастающие в нашей идеологической жизни на протяжении 30-х годов. Ясно, что война еще более усилила эту идеологическую тенденцию.
Смещение акцентов с «эсхатологии» на национализм и культ государственности имеет и другое основание. «Эсхатология» не только все меньше «срабатывает» в отношении народа, но она все меньше нужна и постепенно формирующемуся господствующему слою, который более или менее доволен своим положением и стремится скорее к его стабилизации, чем к переменам. Этот слой, как это делали все слои «нуворишей», начинает подражать старым господствующим классам, его прельщает внешняя атрибутика «старого режима» - всевозможные золотые погоны и псевдоклассицистская архитектура.
Наконец, необходимо учитывать<…> выдвижение многих представителей той части старой интеллигенции, которая увидела в сталинском режиме естественное продолжение самодержавия, возвращение к норме после «великой русской смуты».
Все это привело к довольно резкому изменению положения религии, прежде всего – православия, «заодно» - и других религий. В новой идеологической ситуации Церковь становится символом преемственности сталинскою режима и старой России (наряду с Академией художеств, золотыми погонами, званиями генералов и т.д.) и дополнительным источником сталинской легитимации. Руководство церкви осыпается орденами, оно становится непременным участником всех кремлевских торжеств и начинает усиленно «бороться за мир» на заграничных конференциях. Но, разумеется, это улучшение положения церкви не имеет никакого отношения к отделению церкви от государства. Напротив, государственный контроль над церковью становится едва ли не абсолютным, и церковь вновь оказывается своего рода «придатком», только не старого, православного, а нового, атеистического самодержавия. Недавно еще сидевшие в концлагерях представители церкви начинают славословить Сталина. Насколько эти славословия были искренними, сказать трудно, но, очевидно, все-таки в значительной мере - искренними. Дело в том, что, как и в целом в нашем обществе, в сталинское время происходит своеобразная «архаизация» и в церкви. Наиболее интеллектуально сильные, независимые и стремящиеся к независимой позиции церкви люди были уничтожены или пребывали в эмиграции. <…> Скорее могли уцелеть представители архаическою «обрядоверия», ностальгически вспоминавшие «доброе старое время» государственной церкви и увидевшие в политике Сталина долгожданное возвращение к норме. Тем более что в некоторых аспектах церковной и национальной политики после войны преемственность была поразительная - была насильственно ликвидирована украинская униатская (греко-католическая) церковь, возродился антисемитизм (вплоть до планов создания новой Черты оседлости - где-нибудь в Сибири). Сталин опирается в церкви именно на такие элементы, и не случайно, что изменение положения церкви в 1943 г. совпадает с окончательной ликвидацией им ранее искусственно поддерживавшегося «живоцерковного движения».
***
Сталинский тоталитаризм приносит в 40-е годы значительное улучшение положения церкви. Хрущевская либерализация, наоборот, приносит новые гонения. <…> (При этом реальное сопротивление гонению оказали лишь баптисты, с их наиболее демократической организационной структурой, более «индивидуалистическим» духом и традицией независимости.)
События развивались как будто специально так, чтобы усилить в православной церкви ностальгически реакционные и антилиберальные тенденции. В самом деле, церковь падает после революции, в какой-то мере поднимается на самом пике сталинскоro тоталитаризма и национализма и вновь переживает гонение при хрущевской либерализации. При этом не прекращается жесткий и грубый контроль со стороны государственной атеистической бюрократии, оскорбительная зависимость от нее и необходимость просто во имя самосохранения унижаться перед ней. Надо обладать необычайными умом и душевными, качествами, чтобы не поддаться искушению связывать все плохое с революцией, марксизмом и масонами, а все хорошее - с самодержавием и частичной «реставрацией» самодержавных порядков при Сталине. И если сейчас церковь не включается активно в развернувшуюся критику сталинизма - это более чем естественно (исходя из всего ее исторического опыта), и, напротив, поразительно, что в ней раздаются (и в «низах» и в «верхах») и искренне «перестроечные» голоса.
***
Ситуация, складывающаяся в 70-е годы, очень своеобразна и даже в чем-то комична. Если представить официальный атеизм и церковь как две сражающиеся друг с другом армии, то можно сказать, что одна из этих армий, атеистическая, пользуется немыслимыми в «нормальной» войне правами - она, например, может определять, кто будет командовать армией противника и сколько боеприпасов он может использовать. И тем не менее именно эта армия все более проигрывает.»xxxviii

Нужно учитывать, что Д.Е. Фурман иногда весьма своеобразно понимает термины. Например, он пишет, что относительная религиозная свобода существовала у нас очень недолгое время – с 1905 до 1917 и затем с 1917 до конца 20-х годов. И тут же поясняет, что под «религиозной свободой» он подразумевает «золотое десятилетие» для сектантов, но Церковь большинства русского народа – православная – именно в эти годы подверглась разгрому, а в 1929-1930 гг. окончательному разгрому подверглись все.
Как только книга профессора протоиерея Георгия Митрофанова вышла из печати, вокруг неё разгорелась жаркая полемика. Книга озаглавлена: «Трагедия России: «запретные» темы истории ХХ века в церковной проповеди и публицистике». В книге больше 20 статей и проповедей, но создаётся впечатление, что все, кто брал в руки книгу, прочли только три коротких «Слова» на ежегодных (1 августа, в день казни) панихидах по генералу А.А. Власову и его сподвижникам.
Иван Александрович Ильин, Антон Владимирович Карташёв, церковное возрождение, всероссийское историческое беспамятство не заинтересовали и не взволновали ни секулярных, ни церковных историков. Если мы всерьёз воспринимаем заглавие книги – «Трагедия России», дело не в казни генерала Власова. Попробуем убрать всё остальное, оставив лишь три «Слова», заглавие потеряет смысл. Мне кажется, в книге есть намного более интересные и спорные статьи.
60 лет назад И.А. Ильин ответил всем нынешним полемистам на все их недоуменные вопрошания. Он ответил отцу Георгию Митрофанову, ответил архиереям Русской Православной Церкви Заграницей, к которой сам принадлежал, ответил всем почитателям генерала Власова и его сподвижников. Враг моего врага мне не друг, если он – враг России. Гитлер и Сталин – оба враги России, одни враг внешний, другой враг внутренний, патриот России не должен кооперироваться ни с тем, ни с другим, патриот России не смеет служить ни Гитлеру, ни Сталину.
«Многие наивные русские эмигранты ждали от Гитлера быстрого разгрома коммунистов и освобождения России. Они рассуждали так: «враг моего врага – мой естественный единомышленник и союзник». На самом же деле враг моего врага может быть моим беспощаднейшим врагом. Поэтому трезвые русские патриоты не должны были делать себе иллюзий.
Есть общее правило международной политики: когда два врага моей родины начинают борьбу друг с другом, то мне следует расценивать эту борьбу не с точки зрения международного права, или справедливости, или сентиментальных настроений, но с точки зрения прямого интереса моей родины и экономии её сил. В таких случаях показуется нейтралитет.».xxxix
«Когда Гитлер вел пропаганду против большевизма-коммунизма, - он лгал; лгал в густую мировую смуту; лгал с темпераментом бесстыдника; лгал и тогда, когда произносил подходящие слова об удостоверенных фактах. Искренние русские антикоммунисты, годами работавшие над ответственным и правдивым обличением большевизма, чувствовали, как эта двусмысленная, обманная пропаганда лжеца – компрометирует их и их дело. Бывают соседи, от которых все отворачиваются; бывают «единомышленники», которые внушают всякому отвращение. Подобно тому, как бывают «награды», которые хуже пятна».xl
Разумеется, если генерал Андрей Власов, генерал Фёдор Трухин, сын предводителя костромского дворянства, генерал Михаил Меандр, сын московского священника, не чувствовали глубокого отвращения, гадливости к лидерам национал-социализма, не осознавали, что национал-социалисты – злобные враги и России, и Православия, помочь ничем нельзя. Сотрудничество с Гитлером скомпрометировало и их, и их дело, и их любовь к России. Беда не в том, что они воевали против Советского Союза: Совдепия – не Россия. Беда, что они воевали вместе с Гитлером, который ни за что на свете не допустил бы возрождения России. Вполне правдоподобно, что они ненавидели большевиков, ненавидели советскую власть, но они воевали только против, они не могли воевать за. У них могло быть лишь желание отомстить за погубленную жизнь, за абсолютную безысходность своей судьбы. Человек, который воюет только против, не может быть героем, не может называться патриотом. Как, впрочем, не могут быть героями Православной Руси все те персонажи, которых изо всех сил пытаются возвысить и прославить наши неогосударственники.
Трагедия России в том, свидетельствует книга профессора протоиерея Георгия Митрофанова, что ни одни человек в Русской Православной Церкви, от Святейшего Патриарха до последнего псаломщика и алтарника, не имеет Права на правду. Не имеет её, естественно, и сам профессор. Каждый человек в Московской Патриархии, по слову И.А. Ильина, всесторонне порабощён, свобода стала у нас преступной и наказуемой.
«В этом наша беда и наша опасность: мы живём в эпоху воинствующего зла, а верного чутья для распознания и определения его не имеем. Отсюда бесчисленные ошибки и блуждания. Мы как будто смотрим – и не видим; видим – и не верим глазам; боимся поверить; а поверив, всё ещё стараемся «уговорить себя», что «может быть всё это не так», и не к месту, и не во время сентиментально ссылаемся на евангельское «не судите», и забываем апостольское «измите злого от вас самих» (Кор. 1, 5-13). Делаем ошибку и стыдимся сказать: «я ошибся»; поэтому держимся за неё, длим её, увязаем во зле и множим соблазны.
А воинствующее зло отлично знает нашу подслеповатость и беспомощность, и развивает искуснейшую технику маскировки. Но иногда ему не нужно никакой особой техники: просто назовётся иначе и заговорит, как волк в детской сказке, «тоненьким голосочком»: «ваша мать пришла, молочка принесла»… А мы, как будто только этого и ждали, - доверчивые «козляточки», сейчас «двери настежь» и на всё готовы.
Нам необходима зоркость к человеческой фальши; восприимчивость к чужой неискренности; слух для лжи; чутьё зла; совестная впечатлительность. Без этого мы будем обмануты как глупые птицы, переловлены, как кролики и передавлены, как мухи на стекле.
<…>И одежда не гарантирует ничего. Разве иеро-чекисты, прилетавшие в Париж и соблазнившие Митрополита Евлогия и Митрополита Серафима (Лукьянова) – были не в рясах? Разве Скоблин не имел права на форму белого генерала? Разве шулер не выдаёт себя слишком безукоризненным фраком и белоснежной рубашкой с бриллиантовыми запонками?»xli
Протоиерей Георгий Митрофанов цитирует статью И.А. Ильина «Право на правду».
«В Советии лжет всё: там всё искажено, всё двусмысленно, всё обманывает. Подумать только: что называется в советском суде – «чистосердечным признанием»?; что почитается в советской науке – «доказанной» теорией, хорошим учебником, научной «заслугой»?; какое искусство предписывается и премируется, и какое бывает поруганным и запрещённым? Вот по радио посылается Евгений Онегин Чайковского; зачем? – чтобы выдать Советию за Россию и наглядно показать всему миру «свободу советского художества»… Зачем комиссариаты переименованы в Министерства? Зачем была выдвинута кощунственная декорация «патриаршей церкви»?.. В Советии пролгано всё вплоть до денег, которые не стоят своей собственной валюты и не принадлежат их частному владельцу; вплоть до тракторов, которые служат не труду, а порабощению; вплоть до полицейских собак, которые ловят не частных жуликов и не государственных разбойников, а мучеников режима и героев борьбы; - вплоть до «исправительных трудовых лагерей», которые никого не исправляют, а эксплуатируют и вымаривают лучших людей страны. В Советии лгут и «чины» и «ордена», ибо чины даются за предательство России, а «ордена» - за льстивое угождения её врагам…»xlii
Слова «зачем была выдвинута кощунственная декорация патриаршей церкви» профессор духовной академии вынужден опустить, хотя для него, историка Церкви, это самая важная часть цитаты. У него нет права цитировать эти слова, если он хочет оставаться преподавателем академии. Не только самому что-либо подобное сказать, но даже другого процитировать нельзя. Тон вызывающей и провоцирующей лжи захватил в Советии всё, в том числе и Церковь, в том числе наши духовные семинарии и академии.
В Советии лгали и «чины», и «ордена», в том числе, безусловно, и «чины» церковные. Архиепископ Ермоген (Голубев), независимо от И.А. Ильина, писал то же самое о нашей советской высшей иерархии:
«Известно, что во всех областях государственной и общественной жизни награждают или повышают по должности за определенные заслуги, проявленные в той или иной области: военных награждают за храбрость, профессоров за учёные труды и т. д. Можно было бы предположить, что этот принцип, единственно правильный, положен в основу продвижения и по церковно-иерархической лестнице и что на такой ответственный пост как члена Синода должны назначаться лица, имеющие пред Церковью определённые заслуги. К сожалению, это предположение не всегда оказывается верным.
Так, 30 марта 1964 года Киевским митрополитом и постоянным членом Синода был назначен епископ Винницкий Иоасаф (Лелюхин), несмотря на то, что вся церковная деятельность этого иерарха была противопоказанием к назначению его на эти высокие посты.
До архиерейской хиротонии он 3 раза был рукополагаем во священника: первый раз в обновленческом расколе, второй раз во время гитлеровской оккупации Украины епископом Геннадием, юрисдикции еп. Поликарпа Сикорского и третий раз архиепископом Днепропетровским Андреем (Комаровым). Будучи хиротонисан во епископа Сумского, способствовал закрытию епархии. Будучи, по закрытии епархии, перемещен на кафедру епископа Днепропетровского и Запорожского, принял епархию с 286 действующими приходами и, будучи через непродолжительное время перемещен на Винницкую кафедру, оставил в Днепропетровской епархии менее сорока приходов, а в Виннице через очень короткое время закрыт был кафедральный собор.
Одна уже возможность назначений на ответственейшие церковные посты лиц, абсолютно неподходящих к занятию их, свидетельствует о серьёзных ненормальностях в формировании нашего Синода».xliii
Профессор Г.Митрофанов, как и любой иной преподаватель академии, лишён права сказать что-либо подобное о ныне здравствующих членах Священного Синода.
Ордена в Советии лгали, но профессор духовной академии лишён права просто перечислить все ордена, которыми Советская власть наградила наших высших иерархов за все годы, когда их якобы «вынуждали», «заставляли», «притесняли»; за годы, которые принято высокопарно именовать «вавилонским пленением». Простое перечисление советских орденов, даже без комментариев, без цитирования благодарственных речей по случаю награждения («льстивое угождение врагам России», - говорит Ильин) очень многое расскажет о наших иерархах, об их самоотверженных многолетних трудах по «спасению Церкви».
Патриарх Алексий (Симанский), например, был кавалером четырёх орденов Красного Знамени. Трудно придумать что-либо более омерзительное и позорное, чем Красное Знамя на рясе Первоиерарха. Пожалуй, только орден Ленина.
««Орден красного знамени» совсем не возвышает человека; напротив, он обязывает его доказать, что он не заслужил его никакою нарочитою противо-русскою низостью. И кто делал в Советии «карьеру», тот не мог останавливаться перед низостями». xliv
Трагедия России сегодня в том, что высшие иерархи Русской Православной Церкви пребывают всё в том же «сладком плену», в который они сами пошли и повели всех нас в 1927 году, отдав за «легализацию» право на правду, согласившись лгать обо всём, «что понадобится впредь», став «колёсиком и винтиком» в механизме Совдепии.
Митрополита Сергия если не оправдать, то понять можно, но нас, сергианцев 2009 года, ни понять, ни оправдать невозможно.
Трагедия России в том, что учебник по истории Русской Православной Церкви ХХ века для духовных семинарий написан профессором протоиереем Владиславом Цыпиным, а профессор протоиерей Георгий Митрофанов не имеет права, не смеет сказать об этом учебнике правду, - предисловие-то подписано Святейшим Патриархом, весовые категории несопоставимы. И ещё не одно поколение православных священнослужителей будет вкушать сию развесистую клюкву. Она, по слову Патриарха, не только студентам, но даже и исследователям полезна.
Трагедия России в том, что у неё нет поводыря, что Русская Православная Церковь не дерзнула в год своего 1000-летнего юбилея указать России дорогу, пойти впереди общества, а предпочла по обычаю плестись в хвосте.
В ХХ веке было только одно единственное подлинное возрождение Русской Православной Церкви. Оно началось в 1905 году, когда Император Николай II издал Указ о начале подготовки к Предсоборному присутствию, и завершилось деяниями Поместного Собора 1917-18 годов. Сегодня тоже якобы начинает работать некое «предсоборное присутствие», но вряд ли у кого есть сомнения, что это – очередная ступенька к очередному «возрождению», очередной этап укрепления «вертикали власти», которая губительна для нашей Церкви.
Человек, который открыл первое заседание того Собора в августе 1917 года, лучший церковный историк Антон Владимирович Карташов писал более ста лет назад, когда только началась подготовка к Собору:
«После образования раскола старообрядства и петровской церковной реформы в нашей Церкви не произошло ничего более важного и основоположительного, чем то, чему свидетелями являемся мы в настоящую минуту. Началась ни более, ни менее, как реформа Церкви! Началось то, о чем наша Церковь втайне вздыхала целых 200 лет, и особенно за последнее столетие, когда она могла обнять свое положение научно и богословски просвещенным взглядом. Вздыхала, но не в состоянии была ничего предпринять для изменения создавшихся отношений, потому что слишком глубоко дисциплинировала себя в сторону послушания интересам государственным, точнее - государственным чиновникам. Дисциплина эта довела ее до потери всякого дерзновения, всякой инициативы, так что все перемены, происходившие в ее строе и жизни, были только отголоском соответствующих движений государственно-общественных; Церковь шла по пятам общества и никогда впереди, шла как бы вынужденно, а не свободно. Таким образом, коренная реформа нашей Церкви началась именно в этом году потому, что она не могла теперь не начаться. Ее необходимо выдвинула на очередь происходящая государственно-общественная буря».xlv
Сегодня можно лишь, тяжело вздохнув, повторить, что Русская Православная Церковь, начиная с сентябрьского «возрождения» 1943 года, слишком глубоко дисциплинировала себя в сторону послушания интересам государственным, - точнее государственным чиновникам. А что за люди эти «государственные чиновники» нам предельно ясно объяснил замечательный русский мыслитель Иван Александрович Ильин.

Лицензия Creative Commons

Это произведение, автор которого — священник Георгий Эдельштейн, доступно на условиях лицензии Creative Commons Атрибуция — Без производных произведений

(Attribution-NoDerivs) 3.0 Unported
.

Основано на произведении с karabanovo.prihod.ru.

Разрешения, выходящие за рамки данной лицензии, могут быть доступны на странице karabanovo.prihod.ru.